11 - Большие Группы и Манипулирование Ими

Ограниченность этики либерализма

Ограниченность этики либерализма (отрывок)

Этика либерализма делает исключительный акцент на универсализации ценностей, максимизации взаимодействия, в большинстве интерпретаций – ни интернационализме и прогрессе. Однако, при строгом проведении эта этика как порождает внутренние конфликты либеральной идеологии, так и вступает в конфликт с общественными потребностями.

Рассмотрим это на примере конкретных сфер. В экономике эти требования порождают требование товарного характера производства и свободы торговли. Логика здесь безупречна. Свобода торговли выгодна обеим сторонам, поскольку прибыль обеспечивается за счет относительного соотношения издержек. Если в России производство 1 компьютера требует в девять раз больше затрат, чем производство нефти, а в США – в три раза, то России выгодно продавать нефть в обмен на компьютеры, даже если абсолютные затраты на ее добычу вдвое больше, чем в США. Ведь в обмен на тонну нефти можно получить втрое больше компьютеров, чем при тех же трудозатратах произвести самим. Очевидно. Выгода делится сторонами в том или ином соотношении.

Однако, обратная картина возникает при переходе к учету отдаленных последствий такой торговли. В силу очевидной выгодности для России неизбежно формирование нефтяной специализации и исчезновение собственного производства компьютеров. В то же время специализация на компьютерах выгоднее, чем на сырье. Эта перспектива закрывается.

Таким образом, либеральная модель торговли однозначно выгодна более развитому партнеру и самоубийственна для менее развитого, отсталость которого она надежно консервирует. Догоняющее развитие может быть обеспечено только при отходе от либеральной модели, при замене стратегии Смита (свободы торговли) стратегией Листа (протекционизмом и “промышленным воспитанием нации”).

Универсализм и максимизация взаимодействия в культурном плане порождают аналогичные явления. Поскольку объем культурных ценностей и влиятельность культур прямо связаны с финансированием (в силу чего достигали наибольшего расцвета у торговых, талассократических наций), то неравномерность развития и преобладание, вообще говоря, над культурами теллурократическими оказывается неизбежным.

Максимизация культурного обмена и свободный доступ к ценностям культуры обусловлен владением языком (коммуникации и культурной символики) нации – носителя культуры. Таким образом, сам доступ становится уделом культурной элиты, которая резко выламывается из контекста национальной культуры, обрекая последнюю на деградацию. При этом деградирующая национальная культура остается единственно доступной для основной массы нации, обрекая ее на деградацию, провинциальность образования и в конечном счете на положение людей второго сорта.

Примеры эллинизации теллурократических цивилизаций Классического Востока, испано-португальской колонизации Америки, англо-голландской колонизации Азии и Африки, варяжско-ингерманландского доминирования в России полностью подтверждает это правило. С другой стороны, стратегия изоляционизма также не спасает от отсталости. Единственный положительный пример – СССР, где поддержание культурной самобытности обеспечивалось наличием “внутренней талассократии” в лице доминантного ингерманландского ареала, впрочем бывшего в перманнетном конфликте с имперской теллурократией.

Но неизбежный отход от изоляционизма приводил ко все большей деградации. Типичным примером может быть история с уничтожением национальной компьютерной школы политикой сознательного копирования американских образцов. Окончательная капитуляция и переход к либеральной парадигме сразу же поместил советское пространство в число стран “третьего мира”, отсталость которых консервируется либерализмом.

Аналогичные явления порождаются этикой либерализма и внутри самих либеральных обществ. Универсализация и максимизация взаимодействия в интересах наиболее адаптивных элементов, консервируя и усугубляя отставание всех прочих. В результате порождается экономическое, социальное и культурное расслоение, которое является препятствием для свободного раскрытия творческого потенциала не только проигравших, но и победителей.

Таким образом, этика классического либерализма находится в глубоком антагонистическом противоречии с принципом прогресса. Социал-демократическая модель, дополняя либерализм механизмами, компенсирующими эти негативные последствия, в то же время вступает в противоречие с базовыми принципами самого либерализма и носит компромиссный характер.

Наконец, универсализм и максимизация взаимодействия в информационном пространстве делает либерализм средством консервации и тормозом прогресса вообще.

Дело в том, что инновативные аргументы (идеи, проекты, предложения) обладают в рамках этой этики равной ценностью с контринновативными аргументами. Поскольку первых всегда неизмеримо меньше, они неизбежно проигрывают в равной конкуренции с массой контринновативных банальностей. Получается, как в известном анекдоте с добавлением к рагу из рябчиков конины в “равной” пропорции: один конь – один рябчик.

Очевидно, носителями прогресса всегда являются инновативные меньшинства, которые в рамках либеральных правил игры неизбежно проигрывают контринновативному большинству. В результате становятся неизбежными нелиберальные формы внедрения инноваций, а либеральное общество всегда стоит перед неизбежностью кризисного, неустойчивого развития.

Система свободных выборов, являющаяся краеугольным камнем либеральной демократии, также действует по принципу “один конь – один рябчик”. Если голос Лёни Голубкова приравнивается к голосу академика, то средним арифметическим по всему электорату неизбежно оказывается очередной Ельцин.

Следующий отрывок из курса:

• Кампания