Наука лидерства

Компьютерные игры нужны детям. Они развивают реакцию. Но важно, чтобы он осваивал такие формы деятельности, где он что-то творит сам, а не идет за предустановленным сценарием.

Ваш вопрос заставил меня вспомнить мое детство. Помнится, лет в семь у меня четко возник интерес к играм такого рода. Компьютеров персональных тогда не было, компьютерных игр – тем более. А я бредил такими играми, типа движущихся картинок с вариантами. Комикс-не комикс, мультик –не мультик, я никак не мог разобраться, чего хочу – ну не было еще компьютеров в природе. Я их придумывал, проигрывал в голове варианты, видел во сне, рассказывал ребятам, мы их пробовали рисовать вместе… То, что таких вещей не существует, представлялось мне тогда главным несовершенством этого мира.

Позже, когда я изучал историю, мне все время хотелось ее моделировать в таких динамических информационных средах. Но в середине 70-х компьютеров современного типа еще не было, и я даже не думал, что такой инструмент когда-то появится в реальности. Я моделировал в уме экономические и стратегические ситуации, у меня до сих пор на антресолях лежат коробки тетрадок, исписанных вариантами развития этих ситуаций. Я так привык оперировать конкретными экономическими и стратегическими данными, что к 15 годам мог на контурной карте Европы нанести на любой год границы государств и пару сотен важнейших городов, с указанием их населения, структуры экономики и торговых связей. Потом я удивлял своих коллег по Высшему Экономическому Совету РФ, навскидку называя курсы основных валют на любой год 19 века.

В этих играх я разработал те формализации, которые мне так пригодились в дальнейшем: и логику размытых классов, и временную логику класс-следствий, и логику моделей стратегических операций, которую уже в 90-е потом реализовал в той самой системе оперативного планирования, сделанной для генштаба РФ.

Когда я узнал о существовании компьютеров – пока еще допотопных, без мониторов, я так загорелся моделированием истории, что даже на первой и второй всесоюзных конференциях по школьной информатике делал внепрограммные доклады об этом (официально-программные, конечно, посвящал более солидным вещам типа фильтров Котельникова). Я разработал целую систему моделирования истмата, но реализовать ее было негде – помимо допотопности техники (ЕС ЭВМ или СМ ЭВМ) были еще идеологические ограничения, мне очень не советовали лезть с вариативностью истории и не давали машинное время на реализацию. Потом мой друг Олежка уехал с родителями в США и там пристроился на MicroProse. Они сделали тогда классную игру “Цивилизация”, где реализовали почти все вещи, о которых в 70-е мы могли лишь мечтать. Эта игра стала моей любимой на многие годы – я отыгрывался за то, что не наигрался в детстве. Я до сих пор изредка вытаскиваю из ДОСовского архива ее первую версию (поздних не признаю – опошлили) и сижу за ней целую ночь. Ночь, которой мне не хватало в детстве.

Потом появились всякие Квейки и Думы, Коунтер Страйки и прочая дребеднь в стиле тех игр, в которые я пытался играть с друзьями в начале далеких 70-х, в свои семь лет, когда еще не было компьютеров. Я в каждую из них поиграл пару раз. Отыгрался двадцать лет спустя… Но тактические игры мне уже были неинтересны – я перерос семь лет, когда их так не хватало.

От всего этого у меня осталась страсть к моделированию и умение легко строить имитационные модели, что так пригодилось мне в моей взрослой жизни. Для меня каждая модель – игра. И играть в нее мне интересно. Конечно, мои игры на порядок сложнее, чем у Сида Мейера. Мои модели содержат сотни независимых параметров и тысячи производных, развертываются в длительных временных рекурсиях. Я моделирую глобальные процессы, развитие национальных экономик и мировой экономики в целом, геостратегические процессы, разыгрываю штабные игры будущих войн… Но иногда все же тянет в детство и тогда я достаю первую цивилизацию и устанавливаю на ней очередной рекорд в сколько-то сотен очков…

Как показывает опыт, большинство политиков – плохие аналитики, а из аналитиков политики получаются редко. Это разные профессии. Имея опыт в обеих профессиях я хорошо понимаю эту разницу.

Политика – искусство возможного. Политик идет по тонкому льду. В том именно и дело, что он всегда действует в условиях недостаточной информации, когда никакие аналитические службы неспособны предсказать, что произойдет и какой ход оптимальным. Политик интуитивно выбирает оптимальные ходы – и пока он способен это делать, он побеждает. Когда интуиция ему изменит, он ошибется – тут и конец его карьеры.

Когда в декабре прошлого года Мальдивские острова накрыла Цунами, удивленные туристы замерев наблюдали с берега и террасы ее приближение – и вскоре были накрыты ею. Только один из них наблюдал ее с крыши отеля: незадолго до того он почувствовал неладное и понял, что должен подняться повыше. Именно он остался в живых. Он потом не мог вразумительно объяснить свой поступок – просто почувствовал, что надо сделать именно так. Ему подсказала интуиция. Подсказала в очередной раз.

Это был бывший канцлер ФРГ Гельмут Коль.

Методика эта применяется только на консультациях. Я просто прошу Вас написать список из сотни занятий. Таких, которыми вы занимаетесь так, для себя, или хотели бы заниматься, ад времени нет или условий. Таких занятий, которые несерьезны, фигня какая-то, даже и говорить о них неудобно. Только надо писать не останавливаясь, не задумываясь.

А затем, глядя на этот список, я могу точно сказать, чем Вы сможете заниматься в жизни, где у Вас получится хороший бизнес.