Наука лидерства

Партия социального действия пока что существует лишь как инициативный проект. Власти РФ ее не регистрируют. Впрочем, это их право: захотят как-то контролировать процесс – зарегистрируют :)

Для периода стабильности такие партии не нужны, так что у ПСД нет шансов быть успешной парламентской партией. Но в России время от времени происходит внутренний крах центральной власти, и тогда возникают периоды нестабильности. Справиться с ними политики и чиновники обычно не могут. Приходит время новых слов и новых дел, публика ждет определенности, побеждает тот, кто точно понимает, что происходит и уверен в том, что надо делать. В такие периоды и приходит партия-фантом с радикальной и четкой программой. Этот призрак в течение нескольких месяцев или недель материализуется засчет прихода новых членов – и ставит ситуацию под свой контроль, заканчивает нестабильность.

Вот для этого будущего и создана ПСД.

Я не Наполеон, чтобы создавать империи. Десять-пятнадцать лет назад я действительно принадлежал к политической группировке, которая ставила себе такую цель. Эта группировка проиграла последовательно в 1993 и 1995 годах. Наш проигрыш надо признать и принять, а делать на обломках и памяти провалившегося проекта пародии типа партии “Родина” - это уже пошловато. Шансы сделать сейчас на базе РФ Великую Державу ничтожны, куда вероятнее ее вхождение в состав Китайской Империи.

Я не занимаюсь политикой уже много лет. Да и живу я в другой стране. Сделать что-то серьезное в России невозможно, а заниматься политиканством мне неинтересно – у меня слишком много других возможностей.

Конечно, я прекрасно вижу, как можно реализовать весьма радужные для России перспективы, но не вижу силы, готовой это реализовать. Думаю, если кто-то и сможет возродить Российскую Империю, то кто-то из молодежи. Наше поколение уже просрало все, что могло. Появится кто-то молодой и сильный – я буду готов помочь ему, я привык консультировать и разрабатывать программы и для фирм, и для государств. Но для себя я уже считаю, что политика – не мое дело. Разве что, можно свести некоторые счеты, но уж Великие Державы строить с нашим опытом не пристало.

Я считаю гораздо более перспективным, если как можно больше серьезных людей в России и странах СНГ смогут превзойти себя и стать хозяевами жизни. В России всегда был избыток рабов и дефицит хозяев – оттого все ее несчастья. Если сильных людей будет в достатке, они смогут по своему разумению поднять страну и направить рабов к нужному делу. Для того, чтобы таких людей было больше, и существует ШЭЛ. Важнее всего сильные люди, а сильные государства – это уже следствие.

Очевидно, сутулость возникла не на пустом месте. В шейный и грудной отдел позвоночника проецируются невротические запреты, блокировки основного инстинкта – воли к власти. В частности, у Вас очевидно присутствуют запреты на пользование плодами победы, на победу, на вступление в борьбу за победу (это все в шейном отделе позвоночника), на превалирование собственных интересов, на осознание собственных интересов, на осознание своего превосходства (это в грудном отделе). Соответственно, у Вас мощно блокируется всякое действие, которое открывает новые перспективы или новые полезные контакты. Этот стереотип работает не только в сексе, но и в бизнесе, и во всех прочих сферах деятельности.

Можно только порадоваться, что Вы преодолели тормоза и сделали успехи в бизнесе – очевидно, на базе сверхкомпенсации. Но для дальнейшего расширения успеха и превращение его в жизненный успех как таковой Вам необходимо раскрепощение инстинкта Власти. Это изменит и Вашу внешность, и Ваш образ действий.

Интуиция – скорее средство минимизации рисков. Собственно, бизнес всегда есть риск, но успех бизнеса достигается умением риски минимизировать.

Мир настолько изменчив, что математические модели теряют адекватность довольно быстро. Они всегда от чего-то абстрагируются. Стоит этому чему-то вдруг стать существенным – и модель уже неадекватна.

Поэтому все точные математические методы не работают без интуиции. Я сам прикладной математик, пришел в экономику как специалист по математическому моделированию, сделал себе имя на том, что мои модели всегда давали точный численный прогноз, даже если были столь сложны, что аналитически в принципе неразрешимы. Делал АСУ, делал модели для национальной экономики, для бюджетного планирования. Каждый год-другой пересчитываю вручную все технологически существенные пропорции по новым статистическим данным, чтобы точно чувствовать экономику.

Так что о математике в экономике я знаю все. И знаю, что даже самые лучшие модели ничего не стоят без интуиции. Я хорошо строю модели потому, что чувствую экономику – и только.

Все хорошие биржевые игроки – тоже не математики, а интуитивисты.