Статьи по психологии

Анатомия терроризма: проблемно-психологический анализ

Надо признать, что такой опасный социально-политический фактор, как терроризм, который еще десять лет назад был в нашей стране событием из ряда вон выходящим, превратился чуть ли не в повседневную реальность современной жизни. Причин тому не мало. В условиях развала сложившихся стереотипов в области политики, экономики и права, в социальной и иных сферах жизни государства и общества утрачены прежние, десятками лет вырабатывавшиеся механизмы упорядочения и конституционного регулирования отношений, прямо или косвенно влияющих на основы государственного и общественного устройства. Фактически в значительной степени утрачены такие дисциплинирующие и цементирующие общественную жизнь начала, как патриотизм, чувство долга, нравственность, интернационализм. Современная российская действительность воспроизвела целый комплекс факторов, которые прямо порождают или косвенно благоприятствуют возникновению противоправных посягательств и их реализации. Важно проанализировать данную проблему, представив ее в «снятом» виде, а по сути, исследуя ее социально-психологические корни.

Основные понятия терроризма, их генезис и содержание

В русском языке существуют понятия «террор», «терроризм», «террористический акт», сравнительно недавно появились выражения «международный терроризм», «левацкий терроризм», «правый терроризм», «специфический экстремизм», «ядерный терроризм». В толковом словаре В.И. Даля подчеркивается нацеленность терроризма — устрашать смертью, насилием. С.И. Ожегов в своем словаре уточняет: «Террор — физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам». Часто в словарной литературе террор трактуется как политика устрашения, насилия и расправы с политическим противником, вплоть до физического его уничтожения. Под террористическим актом понимается убийство или нанесение тяжкого телесного повреждения физическому лицу в связи с выполнением им политических задач.

Если проанализировать многочисленные определения терроризма, которые давались как отдельными авторами, так и различными государственными учреждениями в разных странах или содержатся в международных конвенциях, то можно выделить встречающиеся наиболее часто. Рассмотрим некоторые из них.

1. Практически все исследователи отождествляют терроризм с насилием, но трактуют его достаточно ограниченно: как угрозу или использование силы для причинения физического ущерба отдельному лицу либо группе лиц — в отличие от использования этого термина в широком смысле как лишение свободы и нарушение прав человека. Последнее наиболее распространено. Так, по уголовному законодательству Франции террористические акты образуют умышленные посягательства на жизнь, на неприкосновенность человека, похищение или незаконное удержание человека в закрытом помещении, а также угон самолета и др.[1].

2. Терроризм — использование силы в политических целях, специфическая форма насилия. С такой трактовкой терроризма соглашается большинство специалистов, она позволяет отделить терроризм от подлинно уголовного преступления. Следует, правда, заметить, что не так давно появился и такой термин, как уголовный терроризм — совершение террористических акций уголовными элементами, например мафией, с целью добиться определенных уступок от властей, запугать власти, население и т. д. Особое распространение терроризм такого рода получил в последние годы, в частности в Колумбии. Представляется, что значительное распространение террористической практики на обширных просторах бывшего Советского Союза вряд ли сможет избежать типичного уголовного уклона. Предыстория развития новой волны терроризма включает в себя войну в Афганистане с ее последствиями, оживление националистических и анархических настроений, сопряженных с желанием применения в соответствующих условиях вооруженного насилия, боевые действия в Чечне и других северокавказских территориях, а также появление десятков тысяч социально дезадаптированных, нравственно деформированных, разочаровавшихся, обозленных молодых людей, усвоивших привычку в конфликтных ситуациях немедленно браться за оружие, которым перенасыщены не только теневые рынки, но и вполне легальные структуры.

3. Все авторы, дающие определение понятию «терроризм», подчеркивают, что террористическая акция, помимо причинения непосредственного ущерба жертве, рассчитана на определенный психологический эффект — посеять страх, создать угрозу широкому кругу лиц (вспомним события сентября 1999 г. в Москве), т. е. именно терроризировать; вызвать общественный резонанс, что, в свою очередь, создает в обществе ощущение всемогущества террористов, беззащитности каждого человека и бессилия властей. Одновременно террористы нередко стремятся добиться широкой саморекламы, используя многочисленные средства массовой информации, падкие на сенсации.

4. Терроризм — особый метод борьбы, поэтому отнесение того или иного акта к террористическому должно производиться на основании типа действия, а не в зависимости от личности преступника или мотива преступления. Особо следует отметить социальную опасность терроризма.

За свою долгую историю терроризм представал в самых разных обличьях. В настоящее время общество имеет дело не с одним, а со многими видами терроризма. С конца прошлого столетия мотивы, стратегия и оружие террористов претерпели значительные изменения. Практически исчезли анархисты старого толка, а пришедшие им на смену левые террористические группы, включая «красные бригады», действовавшие в Германии, Италии и Японии в 70-х годах по существу, оказались на одном фланге с к крайне правыми. Однако в большинстве своих проявлений международный и внутригосударственный терроризм — не левый и не правый, а возникает чаще всего на почве этнического сепаратизма. Этнический терроризм в настоящее время более активен и агрессивен, чем терроризм идеологический, поскольку имеет более широкую социальную базу.

Терроризм как социальная реалия

Самая крупная перемена последних десятилетий состоит в том, что терроризм стал одним из методов, используемых воинствующими элементами общества. Разветвленное «Мусульманское братство», палестинское движение ХАМАС, Ирландская республиканская армия (ИРА), курдские экстремисты в Турции и Ираке, «Тамильские тигры» в Шри-Ланке, движение испанских басков «За родину и свободу» (ЭТА), армянская секретная освободительная армия (АСОА), армянская секретная армия освобождения Армении (АСАОА) и многие другие возникшие в этом столетии организации с самого начала имели два крыла: политическое и террористическое. Политическое крыло обеспечивает социальные услуги, образование, имеет деловые предприятия, ведет предвыборную борьбу, в то время как военное или террористическое крыло занимается организацией актов устрашения, устраивает засады и организует убийства. Такое «разделение труда» имеет определенные преимущества: политическое руководство может официально отмежеваться от террористов, когда те совершают особо дерзкие акции или терпят неудачу. Заявление политических руководителей о том, что они не контролируют военное крыло, порой соответствует истине, поскольку террористы предпочитают действовать в условиях бесконтрольности. Люди, вооруженные автоматами и бомбами, нередко теряют из виду широкие цели политического движения, и в конечном счете скатываются к обычной уголовщине.

Изменился характер террористических операций. Современная тенденция состоит в том, чтобы нападать не на конкретные цели (например, на руководителей противной стороны), а совершать массовые убийства без разбора. Стирается грань между городским терроризмом и другими его формами. В бывшем СССР, странах Латинской Америки и других частях света зачастую невозможно отличить политический терроризм от акций национальных и международных криминальных структур. Принципиальное различие между международной преступностью и терроризмом состоит в том, что мафии, как правило, не стремятся к свержению правительств и резкому ослаблению общества, по существу, они заинтересованы в процветающей экономике.

Многие считают новым и опасным явлением совершение террористических актов добровольцами-самоубийцами, ибо такие акты невозможно предотвратить. Однако это отчасти миф, поскольку люди, которые готовы на самопожертвование ради какой-то, как им кажется большой, а в действительности призрачной цели, были во все эпохи и во всех цивилизациях. Они исповедовали самые различные взгляды, например, от левых взглядов банды Баадер-Майнхофа в Германии в 70-е годы до правого экстремизма. Когда японской армии в конце второй мировой войны потребовались летчики-камикадзе, на эту роль объявились тысячи добровольцев. Так что молодые арабские террористы, взрывающие себя в автобусах в Иерусалиме в надежде на то, что в раю будут вознаграждены ласками девственниц, не более чем звено той же самой цепи[2].

Однако влияние терроризма, которое нередко преувеличивают средства массовой информации, общественность и политические руководители, может усилиться в связи с тем, что растет потенциал его разрушительной активности. Речь идет как о появлении все большего числа групп и лиц, занимающихся или могущих быть вовлеченными в террористическую деятельность, так и о доступе к оружию. В последние десятилетия возникли десятки агрессивных движений, проповедующих различные варианты национализма, религиозного фундаментализма, фашизма и идеи конца света — от индуистских националистов в Индии до неофашистов в Европе и секты «Ветвь Давидова» в Уэйко, штат Техас (США).

Традиционный терроризм предполагает героический жест, готовность пожертвовать жизнью в доказательство идейной верности, но трудно назвать героическим поступок человека, распространяющего бактерии ботулизма или сибирской язвы. Поскольку большинство террористических групп стремится привлечь к себе общественное внимание, а публика наверняка станет реагировать на массовые отравления или на применение ядерного оружия гораздо острее, чем на террористический акт с использованием обычного оружия, браться за оружие массового уничтожения будут только те террористы, для кого общественное мнение не имеет значения.

В целом можно сказать, что террористы не станут прибегать к мощным видам оружия, если будут считать достаточными для продолжения «борьбы» и достижения целей традиционные виды оружия — автомат или бомбу. Однако решение о террористическом акте не всегда принимается рационально; если бы было так, терроризм был бы гораздо менее распространен, поскольку террористические акты редко достигают поставленной цели.

Терроризм традиционно был замешан на квазирелигиозном фанатизме, ибо только абсолютная убежденность (или абсолютный этический релятивизм) может оправдать насильственное лишение человека жизни только потому, что это «нужно» для политических или идеологических целей. Данный элемент присутствовал у дореволюционных террористов в России, у румынских фашистов «железной гвардии» 30-х годов нашего столетия, присутствует у «Тамильских тигров» сейчас. У фанатиков — мусульман одна из религиозных заповедей — убивать врагов Аллаха. Они считают, что неверные в их собственной стране и в государстве Израиль будут уничтожены потому, что такова воля Аллаха. Секта «Аум синрике» исповедовала доктрину о том, что акт убийства способствует спасению души как жертвы, так и убийцы. В последнее десятилетие мы явились свидетелями террористических актов, совершенных представителями фанатических сект, причем, как правило, чем меньше группа, тем больше в ней фанатизма[3].

В конце второго тысячелетия нашей эры заметно оживились различного рода апокалиптические движения. Идея о скором конце света стара как мир, но замечено, что не по вполне еще ясным причинам секты и движения, проповедующие конец света, обычно активизируются к концу столетия и особенно к концу тысячелетия. Проповедники такой идеи, как правило, не призывают к актам насилия, а некоторые из них считают себя провозвестниками возрождения, рождения нового человека. Другие, наоборот, считают, что чем скорее воцарится Антихрист, тем скорее исчезнет «прогнивший мир» и установится рай на земле, как предвидели святой Иоанн в «Откровениях», Нострадамус и многочисленные другие пророки. Наиболее рьяные сторонники подобных сект стремятся подтолкнуть ход истории, провоцируя хаос, всеобщую войну, голод, эпидемии и иные бедствия, которые уничтожат современный мир.

Элементы апокалиптического мышления есть в новейших интеллектуальных течениях и во взглядах экстремистских политиков. Например, наиболее ярые участники экологического движения, в особенности так называемые «реставрационные экологи», считают, что цивилизация погибнет в результате экологической катастрофы, что, по их мнению, будет небольшой потерей, поскольку жизнь подавляющего большинства людей «не имеет ценности». От таких взглядов всего один шаг до терроризма. Если искоренение оспы нарушает экосистему, почему бы не восстановить равновесие, возродив ее вирус? Один из многочисленных журналов этого направления называется «Хаос интернэшнл».

Обществу угрожает еще один новый вид терроризма, при котором террорист-одиночка и терроризм как тактика будут обладать бесконечно большей деструктивной силой. В прежние времена террористы могли убивать королей и сановников, но на их место быстро заступали другие. Общество в современных развитых странах во все большей степени зависит от электронного хранения, доступа, анализа и передачи информации. Таким образом, жизненно важные для страны функции оказываются беззащитными перед компьютерщиком-хулиганом, а скоординированная диверсия такого рода может парализовать всю страну или некую международную систему в целом. Все это породило разговоры о новой угрозе информационного терроризма и кибернетических войн.

В компьютеризированном обществе трудно сохранять секреты, а меры защиты оказываются не вполне эффективными. Известно, что увлекающиеся компьютерами подростки проникали в самые засекреченные системы во всех областях. Уже сейчас существуют бесконечные возможности создать хаос, и в дальнейшем компьютерные системы станут еще более уязвимыми. Изменяются и цели террористов: зачем убивать политического деятеля или бросать бомбу в толпу, когда достаточно нажать несколько кнопок для достижения более драматичных и широкомасштабных последствий. Если новый терроризм направит свою энергию на информационные средства боевых действий, его разрушительная сила многократно превзойдет силу любых видов оружия, доступных в прошлом, включая биологическое и химическое оружие.

В Библии рассказывается о том, что когда Самсон разрушил храм, погребя под его руинами себя и филистимлян, он погубил больше жизней, чем за всю свою жизнь. Во все века в обществе было сравнительно мало самсонов, но, учитывая новые технологии и изменившийся характер мира, в котором они действуют, горстка озлобленных самсонов и последователей идеи Апокалипсиса вполне могут ввергнуть мир в хаос. Из ста попыток совершения глобального террористического акта девяносто девять будут наверняка безуспешными. Но единственная успешная попытка принесет больше жертв, больше материального ущерба и больше паники, чем все, что испытал мир до сих пор[4].

Проблемы терроризма на российской почве

Российское общество еще в недавнем прошлом обладало устойчивым иммунитетом к терроризму, однако в настоящее время он нарушен. Объясняется это тем, что терроризм, будучи, по сути своей сложным социально-политическим явлением, аккумулирует в себе социально-психологические противоречия, достигшие в нашем обществе конфликтного уровня. Российское государство подошло в своем развитии к критической черте. Так, по количеству насильственных акций с использованием огнестрельного оружия, разного рода взрывных или зажигательных устройств или угроз их применения, захватов заложников, транспортных средств и средств вооружения, попыток ядерного шантажа и угроз применения компонентов химического и биологического оружия мы имеем реальные шансы превзойти уровень подобного рода террористических акций, зарегистрированных сегодня в мире.

По нашему мнению, можно перечислить следующие основные социально-психологические и иные причины, порождающие терроризм:

• глубинные противоречия в экономической сфере, обусловленные объективными трудностями перехода к рынку, а также субъективным неприятием определенной частью населения новых экономических отношений либо способа перехода к ним;
• растущая социальная дифференциация граждан, из которых, по данным отдельных социологических исследований, около 20% принимают новые экономические отношения, примерно 30% люмпенизированы и 40-50% находятся на перепутье;
• низкая эффективность работы государственного аппарата и правоохранительных органов, отсутствие эффективных механизмов правовой защиты населения;
• ожесточенная борьба за власть политических партий либо общественных объединений, преследующих политические цели, либо отдельных групп, лидеры которых преследуют узкоэгоистические цели;
• снижение эффективности функционирования защитных механизмов в сфере нравственности и морали, утрата ориентиров в воспитательной работе, в первую очередь среди молодежи;
• нарастание тенденции к разрешению возникших противоречий и конфликтов силовым способом (ежегодный рост количества заказных убийств и др.);
• усиление социальных противоречий под влиянием растущей преступности, особенно организованной, которая сама по себе создает систему защиты от правоохранительных органов и контроля со стороны общества.

В обществе, переживающем острый кризис, активно идет процесс имущественного расслоения, идеологического размежевания, организационного оформления политических движений, партий, различного рода фронтов и организаций, исповедующих различные политические взгляды и ведущих борьбу за власть. Мы становимся очевидцами полномасштабной социальной и даже психологической поляризации населения.

Насилие является неотъемлемым элементом общественных отношений. Оно присутствует как в отношениях между отдельными людьми, так и в отношениях между народами и государствами. Формы проявления насилия многообразны и варьируются от принуждения и угроз до физического уничтожения людей. Насилие сопровождается ущемлением прав и ограничением свободы действий как единичной личности, так и определенных групп или категорий лиц, организаций, в том числе государственных структур. Сам факт возможности, а тем более угроза применения насилия в отношении того или иного человека оказывает на него сильное эмоциональное воздействие, вынуждает изменять поведение, совершать опрометчивые поступки или отказываться от тех или иных необходимых действий. Страх за свою жизнь, здоровье и благополучие близких является мощным средством, к которому нередко прибегают не только отдельные лица, но и государства для достижения своих целей.

Крайней формой проявления насилия в сфере политических и социально-психологических отношений, когда на карту ставится жизнь человека, является терроризм. За каждой подобной акцией всегда стоит попытка решения каких-то совершенно определенных (в том числе политических) задач. Насилие выступает как инструмент сохранения либо, наоборот, изменения проводимой в государстве политики.

Важной социально-психологической характеристикой терроризма является его направленность на устрашение. Она вытекает и из самого термина «террор» (страх, ужас). Как правило, террористы стремятся к тому, чтобы их акции имели возможно более широкое воздействие на те социальные слои и представителей тех политических движений, против которых и направлены их акции устрашения. Нередко они действуют открыто, нагло. Совершая насилие или угрожая насилием, террористы используют чувство страха как средство принуждения своих противников к подчинению определенным требованиям.

Психологический подход к проблеме терроризма дает возможность понять, что он порождает у отдельных лиц стремление решать возникшие проблемы крайними, максималистскими приемами, то есть толкает их в сторону политического экстремизма. Без учета умонастроений, психологического состояния, этических установок, предопределяющих готовность людей к использованию любых, ничем не ограниченных средств для достижения поставленных ими перед собой политических целей, невозможно получить целостное и законченное представление о системе предпосылок и механизме формирования терроризма.

Исследование деятельности различных террористических организаций и групп (в настоящее время в мире насчитывается около 500 объединений подобного типа) показывает, что террористы прибегают к самым разнообразным видам насилия над личностью: физическому, имущественному и морально-психологическому. Так, при убийстве представителя власти, государственного или общественного деятеля на первый план выдвигается физическое насилие, но это преступление связано также и с серьезной морально-психологической травмой для окружающих.

Способы морально-психологического насилия входят как составной элемент и в способы физического, и в способы имущественного насилия, поскольку террорист всегда стремится к устрашению явного или предполагаемого противника. Вместе с тем морально-психологическое насилие над определенным лицом или группой лиц выступает и в качестве самостоятельного способа насилия. Как и два первых вида насилия, оно рассчитано на отстранение того или иного лица (группы лиц) от политической деятельности либо на изменение ее характера и содержания. Подчеркнем, что морально-психологическое насилие осуществляется путем шантажа, угроз, клеветы и им подобных действий, направленных на то, чтобы затравить человека, запугать его, вывести из душевного равновесия.

Мировое сообщество отрицает терроризм как средство достижения политических целей. Борьба с терроризмом провозглашена ООН одной из приоритетных задач мирового сообщества. Однако он продолжает оставаться в арсенале политических сил и не может не учитываться при анализе вариантов исхода политической борьбы в том или ином обществе, в том или ином государстве. Во всех случаях в результате террористической акции в обществе нагнетается атмосфера неуверенности в завтрашнем дне, страха и беззакония, что отрицательно влияет на политический и моральный климат, культуру общества, разрушает его интеграционные начала, способствует росту деструктивных настроений.

Вышеперечисленные процессы происходят на фоне ухудшения социально-политической и экономической обстановки в России. Особенно опасной тенденцией является усиление психологической напряженности в обществе на фоне увеличения неустойчивости государственных институтов и дальнейшего развития центробежных процессов в стране. Падение авторитета власти сопровождается криминализацией общественного бытия и общественного сознания, когда решение проблемы незаконными методами представляется наиболее эффективным.

Мотивация преступного поведения

Под мотивацией преступного поведения понимается процесс формирования мотива преступления как осознанного побуждения к совершению противоправного поступка. При этом необходимо учитывать, что, как и всякое внутреннее побуждение, мотив формируется под влиянием социальной среды и жизненного опыта личности. Потребности, интересы, чувства, приобретая значение побуждения к конкретному поступку, становятся мотивами совершения преступления. Особенности мотивационной сферы, характерные для совершивших преступления, рассматриваются обычно в рамках анализа личности преступника. В целом же в качестве типичных исследователи выделяют: 1) антисоциальность мотивов, большей частью проявляющуюся в узколичностных побуждениях субъекта; 2) преобладание материальных и естественных побуждений над духовными; 3) доминирование побуждений (например, влечения), а не долга; 4) господство побуждений с ближайшими целями, а не с более отдаленными и жизненно важными перспективами; 5) низкий уровень этих побуждений в системе социальных ценностей нашего общества.

Само по себе искажение внутренних черт и свойств личности (интересов, потребностей, ценностных ориентаций и т.д.) не дает оснований для установления преступной мотивации. Личностные деформации могут и не найти своей реализации в противоправном поведении. Например, доминирование материальных интересов личности даже в крайне гипертрофированном виде еще не свидетельствует о намерении обогатиться преступным путем. Соответствующие интересы могут удовлетворяться и в рамках, предписываемых законом. Вместе с тем деформации внутренней сферы личности могут рассматриваться как заслуживающие внимания в плане общего воспитания и раннепрофилактической деятельности.

Специфическую роль в механизме преступного поведения (в том числе поведения террориста) могут играть психические аномалии личности, не исключающие вменяемости. Если лицо в силу психического заболевания является невменяемым, его поведение не рассматривается в рамках криминологического анализа, а представляет собой предмет изучения других отраслей науки, прежде всего психиатрии. Аномалии психики в пределах вменяемости не могут рассматриваться в качестве определяющего обстоятельства, обусловливающего преступное поведение. В противном случае лицо, способное отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, признавалось бы лишенным таких способностей.

У страдающих некоторыми заболеваниями вменяемых лиц психические аномалии входят в структуру личности как неотъемлемый ее элемент. Психическая неполноценность в различных видах деятельности и ситуациях может то проявляться полнее, то оставаться скрытой, не отражаясь на поведении. Сами по себе психические аномалии не обязательно являются включенными в механизм преступного поведения. Многие заболевания, вызывающие психические нарушения, нейтральны с точки зрения предрасположенности субъекта к противоправному поведению (тем более — к террористическим действиям). В то же время некоторые психические отклонения меняют поведение человека весьма существенно. Так, психопатические личности повышенно конфликтны, внушаемы, эмоционально несдержанны. Однако и такие аномалии могут выступать как в качестве способствующих, так и противодействующих включению субъекта в поведенческий акт, в том числе и преступный. Например, легко внушаемый человек может попасть под устойчивое влияние и правонарушителя, и гражданина с положительными нравственными характеристиками и правомерным поведением.

Хотя распространенность психических аномалий среди преступников выше, чем среди населения в целом, исследовательские данные показывают, что в механизме индивидуального преступного поведения они, как правило, не играют решающей роли. Психические отклонения в пределах вменяемости чаще являются основой для возникновения социально-психологических деформаций, поскольку они препятствуют полноценному включению индивида в систему социальных связей, оказывающих формирующее воздействие на личность. Это не исключает, конечно, возможности решающего значения отклонений от нормы в психическом развитии в пределах вменяемости в отдельных актах преступного поведения.

В последние годы важное значение приобретает дальнейшее теоретическое исследование вопросов борьбы с преступлениями, совершаемыми с применением психического насилия.

Насильственные преступления (в том числе и психические) могут быть «рациональны», т. е. служить средством удовлетворения самых разнообразных человеческих потребностей, либо внешне «нерациональны», и тогда они являются средством самоутверждения, способом поддержания социального статуса.

Кратко определим тенденции преступного насилия (криминального террора), проявившиеся в последнее время. Проведенные исследования (анализ статистики, уголовных дел и управленческих материалов) указывают на следующие изменения в состоянии преступного насилия: 1) наблюдается существенный рост преступности в стране; 2) наблюдается возросшая агрессивность, изощренность и жестокость преступников (так, заказная преступность, по масштабам несравненно меньшая по объемам, чем вся преступность в целом, — 300-400 заказных убийств на 30 тыс., — превратилась в значимый фактор, подрывающий атмосферу спокойствия в стране)[5]; 3) происходит сближение корыстной и насильственной преступности (вытеснение менее опасных краж — грабежами, грабежей — разбоями, разбоев — бандитизмом, бандитизма — терроризмом и т.д.); 4) зафиксировано появление новых или значительное увеличение числа ранее малораспространенных преступлений (таких, как вымогательство (рэкет), захват заложников, похищение детей с целью выкупа (киднеппинг), вымогательство незаконного вознаграждения от граждан, понуждение свидетелей или потерпевших к даче ложных показаний и др.); 5) наблюдается увеличение объема психического насилия как средства совершения преступления. Исследования, проведенные в нескольких регионах страны, показали, что около 30% всех грабежей и разбоев совершается с применением психического насилия.

Анализ фактов террора убеждает, что виновные в них лица (террористы) абсолютно неоднородны как по мотивам совершенных ими действий, так и по чертам своего характера, и по целям, которые они преследуют, в том числе и в тех случаях, когда цели ими осознаются. Но есть, конечно, и общие черты, такие, например, как эмоциональная холодность и бесчувственность, неумение сопереживать и поставить себя на место другого, но в то же время крайняя чувствительность к нежелательным внешним воздействиям и ранимость, а также агрессивность и жестокость, неумение контролировать свои поступки и сдерживать свои эмоции. Психологическое изучение подобных личностей показывает, что они по большей части ригидны, злопамятны, нежелательные эмоции как бы застревают в них, они долго, иногда всю жизнь хранят старые обиды, даже те, которые имели место в детстве, и когда причины, их вызвавшие, давно исчезли.

Поздние реакции на нанесенные травмы дают о себе знать неожиданно, в том числе для самого человека, который, кстати, может и не подозревать, что они у него сохранились. Поэтому многие преступники, учинившие злодеяния, не могут понять, что с ними случилось, искренне недоумевают, почему они это сделали. Отсюда вполне естественное стремление отторгнуть от себя ими же содеянное, не ощущать себя его источником, что порой ошибочно оценивается в качестве попытки обмануть правосудие.

Психология агрессивности и жестокости

Агрессия и жестокость представляют собой проявление насилия, но по сравнению с жестокостью агрессивность — более широкое и в значительной мере нравственно нейтральное понятие, поскольку далеко не всегда агрессивные действия носят жестокий характер, в то же время любая жестокость агрессивна. Можно сказать, что жестокость — особое качество агрессивности. Если агрессия и агрессивность (как и альтруизм) имеют природный характер, то жестокость — явление социального происхождения, присущее лишь человеку, продукт именно человеческих противоречий и страстей, обусловленных воспитанием и условиями жизни. Возникнув на биологической основе, агрессивность проявляется в качественно иной области — социальной.

В самом общем виде агрессия и жестокость могут пониматься как демонстрация силы, угроза ее применения либо использование силы в отношении отдельного человека или группы лиц. То и другое явления могут носить индивидуальный и коллективный характер и всегда направлены на нанесение физического, психологического, нравственного или иного ущерба кому-либо, часто целью насилия выступает уничтожение человека или группы людей. Поэтому насильственные (террористические) действия всегда имеют внутренний смысл, совершаются ради чего-то, какой-то выгоды, выигрыша.

В юридической психологии жестокость определяется, во-первых, как свойство личности, заключающееся в стремлении причинять страдания другим людям, и, во-вторых, как осознанные действия, направленные на причинение таких страданий. Представляется, тем не менее, что жестокость можно рассматривать и как самостоятельный мотив преступного поведения.

Мотивация совершения жестоких преступлений (в том числе террористических актов) неоднородна. Психологический анализ уголовных дел о фактах террора позволяет выделить следующие типы жестокости:

• импульсивную жестокость (непосредственная реакция на ситуацию, связанная с эмоциональной несдержанностью);
• инструментальную жестокость (использование жестокости в отношении потерпевшего в качестве средства достижения преступной цели);
• «вынужденную» жестокость как результат подчинения требованиям или даже угрозам лидера группы, стремящегося создать обстановку круговой поруки;
• жестокость, как результат групповой солидарности, реализующей стремление сохранить или повысить свой престиж в группе (в определенном смысле можно говорить, что это разновидность инструментальной жестокости, но в этих случаях субъект ориентирован на достижение с ее помощью не преступной, а иной личностно значимой цели);
• жестокость, как основной мотив и цель преступного деяния: реализация деструктивного способа самоутверждения, садизм, враждебная агрессивность к окружающему[6].

Уточним приведенные выше понятийные характеристики этого преступного поведения.

Импульсивная жестокость возникает ситуативно и в значительной степени определяется субъективным восприятием происходящего, которое всегда индивидуально и реализует общую систему отношения субъекта к другим людям и самому себе, его нравственные, ценностные ориентации, склонности к интерпретации ситуации как конфликтной, враждебной. Значит, высок риск агрессивного поведения по объективно незначительным поводам, переходящего при интенсивном противодействии в импульсивную жестокость под влиянием сильных эмоциональных реакций, например, гнева, озлобленности и пр.

Инструментальная жестокость имеет рациональную, а не эмоциональную основу. Речь идет об использовании жестокого обращения для того, чтобы вынудить потерпевшего к желательным для преступника действиям. Надо отметить и изощренность нередко применяемого психического насилия, включая демонстрацию реальной угрозы жизни, здоровью потерпевших (например, заложников).

При относительно редких случаях «вынужденной» жестокости наблюдается снижение способности к волевой регуляции поведения, хотя осознанность их безрезультатности сохраняется. Причины такого снижения могут быть различны: в одних случаях речь идет о слабоволии и внушаемости, подчиняемости, что влечет участие в жестоком обращении с жертвой даже при незначительном давлении лидера группы; в других случаях — о снижении способности руководить своим поведением, которое влечет участие в жестоком преступлении (акте террора), что прежде всего определяется страхом или другими острыми эмоциональными переживаниями, связанными с характером, интенсивностью и реальностью угрозы.

Близок описанному варианту, но не тождествен ему, психологический механизм жестокости как результат групповой солидарности. Ведущий мотив здесь — стремление следовать групповым традициям, утвердить себя в глазах членов группы и ее лидеров, получить их одобрение, продемонстрировать свою решительность.

Наконец, жестокость, как основной мотив и цель преступного поведения, реализует базовую внутреннюю позицию личности, не зависящую от ситуации. Длительность и интенсивность насилия, изощренность издевательств и мучительств потерпевшего не имеют иной цели, кроме причинения боли, страданий, иного ущерба. На первый план здесь выступает именно стремление к максимально жестокому избыточному насилию, причинению максимальных страданий жертве, глумлению над ней, к садистским действиям и пр.

Приведем некоторые социально-психологические детерминанты поведения террориста.

Условия семейного воспитания и бытового окружения большей части этого контингента таковы, что позволяют сделать вывод о повышенном риске реализации агрессивных тенденций, в том числе в форме рассматриваемых преступлений. Имеются в виду не только стереотипы пьянства, наркотической зависимости, взаимного неуважения, скандалов и пр., но и такие специфические моменты, как демонстрация детям образцов агрессивного жестокого поведения, применения к ним физических наказаний в сочетании со снисходительным или поощряющим отношением родителей к проявлениям агрессивного поведения у детей. В результате быстро формируются и развиваются черты личности, связанные с эмоциональным безразличием к переживаниям других людей, с отсутствием эмпатии. Во взаимодействии с этими чертами личности формируются ценностные ориентации, связанные с допустимостью и предпочтительностью жестоких и вандалистских действий как способов эмоциональной разрядки, выхода из конфликтных ситуаций, достижения других значимых для субъекта целей.

Последние годы характеризуются появлением новых для страны криминогенных детерминантов, связанных с психологической атмосферой кризиса в обществе, которое находится в переходном периоде. Импульсивную, инструментальную, групповую жестокость провоцируют, в частности, утрата уверенности в завтрашнем дне, угроза безработицы, распространение чувства социальной зависти к богатым, бизнесменам. При низкой общей и правовой культуре эти факторы создают в среде социальных аутсайдеров, особенно молодых, непреходящую атмосферу раздражения, озлобленности, поиска «врага».

Размышляя о человеческой жестокости, Мишель Монтень (1533-1592) писал: «Мне приходится жить в такое время, когда вокруг нас хоть отбавляй примеров невероятной жестокости, вызванных разложением, порожденным нашими гражданскими войнами; в старинных летописях мы не найдем рассказов о более страшных вещах, чем те, что творятся сейчас у нас каждодневно. Однако это ни в какой степени не приучило меня к жестокости, не заставило с нею свыкнуться. Я не в состоянии был поверить, пока не увидел сам, что существуют такие чудовища в образе людей, которые готовы убивать ради удовольствия, доставляемого им убийством, которые рады рубить и кромсать на части тела других людей и изощряться в придумывании пыток и смертей; при этом они не получают от этого никаких выгод и не питают вражды к своим жертвам, а поступают так только ради того, чтобы насладиться приятным для них зрелищем умирающего в муках человека, чтобы слышать его жалобные стоны и вопли. Вот поистине вершина, которую может достигнуть жестокость: Ut homo hominem non iratus, non timens, tantum spectaturus, occidat»[7]. (Человек, не побуждаемый ни гневом, ни страхом, убивал другого, только чтобы полюбоваться этим. — лат.)

Терроризм противоправен. Но от других преступлений его отличает целый ряд особенностей.

Во-первых, акции терроризма совершаются с особой жестокостью, причем это изначально планируется их организаторами. Любой акт терроризма рассчитан на устрашение всех, кто не согласен с террористами. Таким образом, он наносит не только материальный, экономический и политический ущерб стране, но и болезненную моральную травму обществу.

Во-вторых, акции терроризма в отличие от многих общеуголовных преступлений не могут быть совершены спонтанно, по неосторожности или в состоянии аффекта. Они тщательно и скрытно готовятся, поэтому, с одной стороны, призванные бороться с ними спецслужбы и правоохранительные органы имеют определенное время для того, чтобы с помощью оперативных возможностей выявить подготовку преступлений и предотвратить их совершение, а с другой, вследствие тщательной конспирации действий организаторов актов террора эта работа крайне затруднена.

В-третьих, если иметь в виду стремление террористов принудить органы власти, определенных граждан или целые группы населения выполнить их условия, акция терроризма преследует определенную цель. Таким образом, объект террористических посягательств всегда обладает двойственным характером, ибо включает в себя непосредственные жертвы террористов или разрушаемые ими материальные ценности и общий объект, в качестве которого выступают элементы конституционного строя (порядок управления, территориальная целостность или политическое устройство государства, его военная или экономическая мощь, финансовая система и т. д.).

Терроризм относится к числу общечеловеческих проблем. Перечисленные обстоятельства, как и данный выше социально-психологический анализ, свидетельствуют о том, что терроризм сегодня представляет серьезную угрозу государству, обществу и личности и требует в этой связи адекватной ответной реакции.