Статьи по психологии

Психологическая война: история понятия

«Психологическая война получила широкое признание. Сейчас уже речь идет
не о том, прибегать к ней или нет, а о том, как лучше использовать ее»
(П. Лайнбарджер)

«Психологическое наступление — это война современности.
Психологическая оборона — требование времени»
(Немецкий военный журнал «Веркунде», 1958 год.)

Хотя методы психологического воздействия в военных целях известны с древних времен, психологическая война в ее современном понимании возникла и сформировалась только в XX веке. Этому послужило несколько причин.

Во-первых, уже после первой мировой войны стало понятно, что физические формы воздействия на противника чрезвычайно затратны. Военная победа, полученная таким способом, зачастую не окупает потерь в живой силе и технике. Научно-технический прогресс и изобретение средств массового уничтожения вообще поставили под сомнение целесообразность полномасштабных физических войн, т.к. уничтожаются территории, ресурсы, потенциальные рабы и агрессор сам может пострадать в результате применения такого оружия. «Психологическая война вернула многое в старое русло, — пишет А Морозов. — Физическое воздействие отошло на второй план и маячит недалеко в виде «последнего аргумента». Простой грабеж превратился в сложный ростовщический механизм. Угрожающие окрики преобразовались в тонкую психологическую игру. Изменились внешние формы, войны, но суть осталась прежней» (3). 

Во-вторых, возможность вести широкомасштабную психологическую войну прямо зависит от уровня развития информационно-пропагандистской машины. Только к началу XX века средства массовой информации превратились в неотъемлемый, широко распространенный и очень важный элемент повседневной жизни всех экономически развитых стран мира. Торговля, политика, культура, общественная жизнь уже не могли нормально функционировать без газет, журналов, брошюр, плакатов, устной, наглядной и печатной рекламы. Поэтому использование их в военных целях оказалось неизбежным. 

В-третьих, современный мир стал другим. Значительно возрос образовательный и культурный уровень, изменилась психология широких масс. Власть имущие  уже не могут, как в древности, просто сказать народам, что война ведется ради получения добычи и рабов. Поэтому правительства всегда стараются скрыть действительные цели войны, прикрываясь демагогическими лозунгами об «оборонительной войне» или о «войне за свободу и демократию».  Сегодня политики и стоящие за ними финансовые круги не могут прямо заявить, что война ведется ради захвата источников сырья и рынков сбыта, ради уничтожения своих экономических конкурентов, ради подавления освободительных движений в колониальных и полуколониальных странах, ради сохранения власти транснациональных корпораций в странах «третьего мира», а отнюдь не ради обороны или защиты свободы и демократии.  Поскольку власть имущие никогда не могут сказать народам правду об истинных целях войны, они прибегают к психологическому насилию, лжи, пропагандистской травле тех, кто не согласен стать пушечным мясом. Прибегнуть к психологической войне заставило то, что современные войны, которые ведут правящие круги, противоречат интересам народов.

Можно сказать, что сегодня все органы государственного аппарата в какой-то степени находятся на службе у идеологов психологической войны. Так, в предвоенный период масс-культура целенаправленно разжигает военную истерию и шовинистические настроения средствами кино (прессы, радио и так далее)  и организацией других мероприятий. Поэтому часто бывает трудно различить акции психологической войны. В большинстве случаев они настолько замаскированы, что не кажутся акциями, направленными на политико-идеологическую, моральную и психологическую обработку населения своей страны, народов противника, союзных и нейтральных стран, хотя косвенно они служат целям психологической войны. 

Еще в годы, предшествовавшие первой мировой войне, можно было встретить ряд работ, посвященных психологическим аспектам войны. С тех пор все большее и большее число военных теоретиков стало заниматься вопросами военной психологии. Так, в 1893 году вышли в свет книги «К вопросам психологии большой войны» фон Биндер-Кригельштейна и «Психологические элементы в наступлении и обороне» Фрейхера фон Лихтенштейна, а в 1904 году в Бухаресте была издана книга д-ра М. Кампанео «Опыт военной психологии».

Первая мировая война способствовала расширению психологической войны. Число работ, принадлежащих перу политиков и военных теоретиков и посвященных проблемам психологической войны, быстро растет. Особенно часто встречаются в этих работах понятия «духовная жизнь» и «психика солдата». Многие видные генералы империалистических государств, как Людендорф, усиленно занимались вопросами ведения психологической войны. Такие  западные психологи, как, например, Фрейд, после первой мировой войны основное свое внимание сосредоточили на бессознательности и человеческих инстинктах. Этим самым они, сами того не желая, в будущем фактически помогли Гитлеру в ведении психологической войны. Ведь никто иной, как нацистская пропаганда (не ссылаясь, конечно, на  З. Фрейда) блестяще использовала идеи психоанализа. Гитлер, заявивший, что фашистская пропаганда в равной мере опирается на человеческие слабости и пороки, — показал, что фашисты ориентируются в первую очередь на низменные инстинкты. О том, что фашистским идеологам психологической войны удалось превратить своих служак в настоящих палачей, свидетельствует истребление миллионов людей.

В годы гитлеровского режима Германия была буквально наводнена литературой по вопросам психологической войны. В своей пропаганде нацисты всегда выдвигали на первый план требование — «введение войны духа». Среди множества работ появились такие опусы, как «Ведение войны духа» майора А. Блау (Потсдам, 1937), «Готовность к ведению войны духа» К.-Х. Рюдигера (Берлин, 1944) и «Военная обязанность духа» В. Блея (Мюнхен, 1935). 

Нацисты уже пользовались термином «психологическая война». Они имели в ОКВ теоретический отдел под вывеской «Психологическая лаборатория», занимавшийся ведением психологической войны. Его научным руководителем был назначен военный психолог Симонейт — автор многих работ, таких, как «Военная психология. Краткий обзор проблем и практических выводов» (Берлин, 1943) и статья «Военно-психологические заметки о наступательном духе пехоты». В этих сочинениях он энергично поддерживал Гитлера. 

При всем разнообразии разработанных нацистами приемов и методов в каждом из них присутствовал один главный элемент, который, собственно, и делает их принадлежностью психологической войны. Эта ее квинтэссенция, пожалуй, нигде не была так недвусмысленно сформулирована, как еще в 1942 году в фашистском военном листке «Милитарвиссеншафтлибе Рундшау»: «К разрушению костей, мускулов,  артерий и вен прибавляется изматывание нервов». Сказано просто и ясно. Именно «игра на нервах», вот в чем смысл психологической войны. Недаромее и поныне иногда так и называют: «война нервов». 

Все, чем воздействуют на человеческие чувства, эмоции, все, чем можно затронуть иррациональные струны человеческой души: запугать, запутать, вызвать растерянность, посеять панику и раздор, — все это составляет арсенал психологической войны. Классические приемы психологической  войны можно сравнить со средневековой пыткой «под капелью», придуманной иезуитами. Человека привязывали под сосудом с ледяной водой. Через равные интервалы на выбритое темя падала капля. Несчастный медленно сходил с ума, если вскорости не сдавался и не принимался молить о пощаде. Психологическая война также имеет целью поколебать, сломить морально-психологическую стойкость противника. В значительнейшей мере она должна проводить подготовку таких обстоятельств, которые позволят в удобный момент перейти в стремительное наступление, предъявить ультиматум, короче говоря, нанести стремительный удар — будьте область военных действий или политической борьбы, все равно. Эта особенность психологической войны приобретает все большее значение, когда ее методы переносятся в область политической борьбы мирного времени.

Нацистские практики и идеологи психологической войны разработали многочисленные формы и методы для изматывания человеческих нервов. Они должны были держать людей в постоянном страхе, превратить их в пушечное мясо. 

Внезапное нападение фашистской Германии на Советский Союз — акт не только военно-оперативного, но и психологического характера — дало гитлеровцам известное преимущество. На первых порах блицкриг сыграл на руку нацистам. Но только на первых, потому что затем начали вступать в действие долговременные факторы социальные, экономические и военные.

Когда фашисты вели систематический обстрел осажденного Ленинграда, то это была не только военная операция, но и акт психологической войны. Варварское разрушение жилых кварталов, массовое убийство мирных жителей нужны были гитлеровским главарям для того, чтобы вызвать деморализацию в рядах защитников Ленинграда, принудить их к сдаче.

Таким же актом психологического давления была бомбардировка беззащитного Роттердама гитлеровским «люфтваффе», когда ради одного только устрашения голландцев, чтобы сломить в них дух сопротивления, этот город был варварски разрушен.

Сожженное немцами французское местечко Орадур, чехословацкое Лидице, белорусская деревня Хатынь и многие, многие другие стоят в одном ряду жертв «психологических операций» фашизма по запугиванию населения оккупированных земель и обеспечению гитлеровской армии «спокойного тыла».

Нетрудно заметить, что похожие цели преследовали и американские  атомные бомбардировки японских городов Хиросима и Нагасаки в августе 1945 года. На этот страшный шаг, стоивший сотен тысяч жизней, американское правительство пошло в момент, когда судьба милитаристской Японии была уже практически решена. Сопротивляться далее она уже не могла. Последнему оплоту императорской Японии — миллионной Квантунской группировке — были противопоставлены силы Советской Армии.  Эта атомная бомбардировка была положена в основу всей послевоенной политики США. Варварски сбросив атомные бомбы на Хиросиму И Нагасаки, США в основном преследовали политические цели:

1. В конце второй мировой войны США пытались создать впечатление, будто они одни способны разгромить не только Японию, но и всю фашистскую ось Берлин — Рим — Токио,

2. Одновременно они хотели запугать народы мира, заставив их содрогнуться перед военной мощью США.

3. Не в последнюю очередь преследовалась цель подорвать политический авторитет Советского Союза и принудить его к отступлению перед политикой с позиции силы, которую Америка в те годы только начинала проводить. Трагедия Хиросимы и Нагасаки понадобилась американскому империализму, чтобы шантажировать Советский Союз, попытаться «поставить его на место», устрашить народ страны, победившей во второй мировой войне.

Методом психологической войны стали и варварские бомбардировки мирных деревень во Вьетнаме, школ, дамб больниц — и кровавая бойня во вьетнамской общине Сонгми, имя которой в свое время стало нарицательным для преступлений американской военщины, совершенных ради «устрашения» мирного населения страны-противника. Не случайно преступления американцев в Индокитае сегодня сравнивают с преступлениями гитлеризма, заклейменными в обвинительном акте Нюрнбергского трибунала.

Приведенные примеры — акты психологического терроризма, связанного с вооруженными демонстрациями. Они подобны решающему броску в критической ситуации, когда одним ударом рассчитывают «получить все», добиться перелома в позиционной борьбе, изменить ход изнурительного, но безуспешного наступления или вообще реализовать плоды каких-то длительных, но малоэффективных усилий.

Однако для психологической войны более свойственно воздействие «тихое», неприметное, не обязательно связанное со взрывами и открытыми провокациями, по зато полное недомолвок, двусмысленностей, дезинформации, воздействие длительное, непрерывное, въедливое.

Западные теоретики психологической войны любят рассказывать об операции «Роберт Ли Норден», которая стала хрестоматийным примером систематической обработки противника в духе психологической войны и вошла во все западные учебники по этому предмету.

Суть ее заключалась в том, что американский офицер, некий капитан второго ранга Альбрехт, служивший на радиостанции психологического отдела военно-морской разведки в течение многих месяцев под именем офицера ВМС США Роберта Ли Нордена, выступал на немецком языке с комментариями о ходе военных действий. Обращаясь к немецким морякам, он профессионально рассуждал о неэффективности руководства немецкими вооруженными силами, в частности военно-морским флотом, сообщал данные о погибших или попавших в плен гитлеровских офицерах и матросах.

Пользуясь искусно препарированными разведывательными данными, а также материалами допросов военнопленных, трофейной почтовой перепиской немецких, военнослужащих и т. п., Норден систематически воздействовал на умы гитлеровских солдат, исподволь внушая им разочарование в командирах, пытаясь вызвать упаднические настроения, подорвать веру в возможность победы «Великой Германии», вселить недоверие ко всей системе руководства ее военной машиной. Коронным номером Альбрехта были сообщения о планах немецкого командования и об отдельных предстоящих боевых операциях фашистского флота или отдельных боевых кораблей, а также пересказ офицерских пересудов на тему, например, о том, вправе ли был командир корабля запретить своему подчиненному офицеру жениться на неарийке.

Другой широко известный пример связан с именем американского адмирала Закариаса, автора переведенной на русский язык книги «Секретные миссии», где он излагает идею и ход осуществления плана по подготовке капитуляции Японии в 1945 году Существовали опасения, что японское руководство не согласится на безоговорочную капитуляцию по соображениям «самурайской чести» и пойдет на организацию тотального сопротивления высадке союзников на Японских островах. Американские органы психологической войны стали регулярно передавать на японском языке сведения изистории Японии, свидетельствующие о том, что сдача в плен никогда не противоречила кодексу чести самураев Подразумевалось, что эти передачи должны подкрепить недовольство продолжением проигранной войны и способствовать усилению нажима на партию войны в окружении императора Хирохито Вместе с тем они должны были способствовать созданию атмосферы, в которой высшее командование вооруженными силами Японии могло бы найти оправдание для подписания, — капитуляции.

Насколько в действительности эффективны были подобные операции, в наши дни судить трудно. Западная пропаганда сегодня всячески старается превознести собственные заслуги и выпятить роль США во второй мировой войне. Если верить ей, безоговорочная капитуляция Японии — дело чуть ли не единственно рук западной коалиции. Сегодня сотни западных историков второй мировой войны походя списывают со счетов огромный вклад СССР в победу на Тихом океане и то значение, какое имел дня быстрого окончания войны разгром советскими войсками континентальной Квантунской армии — опоры и надежды империи Восходящего Солнца.

Нужно иметь в виду, что вне зависимости от того, передавал что-либо Закариас про капитуляцию или нет, японским руководителям деваться было некуда. К тому же организовать безнадежную оборону островов от десанта союзников означало для них отказаться от надежды на быстрое налаживание отношений с Соединенными Штатами Америки и на ускорение возрождения японского капитала. Сопротивление союзникам привело бы также и к разрушению или полному уничтожению их собственности — основы экономического потенциала Японии.

И все же не исключено, что обе хрестоматийные операции сыграли на каком-то этапе известную роль в общей системе мероприятий по обеспечению разгрома стран оси. Но нас в данном случае интересует не столько это, сколько сама методика подхода к их разработке и осуществлению. Следует отметить, что будущая психологическая война против социалистических стран и всех антиимпериалистических движений велась под руководством людей, участвовавших в подобных акциях второй мировой войны, и по теориям и методике, появившимся на свет в итоге обобщения ее опыта.

Безусловно, на примере описанных операций видно, каково действительное место психологических операций в решении масштабных политических или военных вопросов «Психологические акции» редко играют самостоятельную роль, чаще они задумываются в качестве вспомогательных мероприятий, которые должны «подыграть» главным в развертывающейся драме Войну выигрывает не тот, кто сильнее «напугал», а тот, кто располагает большими ресурсами — материального и духовного свойства, с помощью которых он добивается победы.

Со времен второй мировой США, по сравнению с другими странами, располагают самым крупным аппаратом ведения психологической войны. Американские теории психологической войны сегодня де-факто стали нормой для всех государств. В американской политической литературе понятие «психологическая война» также впервые появилось в годы второй мировой войны. В 1942 году в Нью-Йорке вышла книга Л. Фараго «Психологическая война Германии». (С тех пор в США не выходит ни одной книги, посвященной вопросам пропаганды и шпионажа, в которой не встречалось бы понятие «психологическая война».) Сам же термин «психологическая война» закрепился в разговорной речи в конце 1940-х годов. Его ввел в обиход один из теоретиков психологической войны, бывший американский разведчик, активный участник специальных операций времен второй мировой войны П. Лайнбарджер, который так и назвал свою вышедшую в 1948 году книгу «Психологическая война». Книга стала классикой жанра и десятки раз переиздавалась во многих странах мира, не утратив своей актуальности и по сей день. 

В отличие от нацистской Германии, в США ведущее положение на этом поприще почти сразу же заняли профессиональные психологи. Поль Лайнбарджер писал, что психолог «может сказать, каким образом страсти можно превратить в негодование, личную находчивость — в массовую трусость, трения — в недоверие, предрассудки — в ярость»(2). Для оперативников психологической войны важно вызвать и постоянно и непрерывно питать достаточно высокий накал страстей в стане противника. Страсти могут быть самого разного свойства, лишь бы они охватывали достаточно широкие массы или нужные группы людей и вели к возникновению ситуаций, в которых опытные провокаторы сумеют вызвать вспышку нервной энергии, когда люди теряют голову и делают  глупости, порой непоправимые.

В американских теоретических работах, посвященных вопросам ведения психологической войны, легко заметить стремление авторов использовать богатый опыт нацистов. Длинные выдержки из статей и речей Гитлера и Геббельса до сих пор цитируются в книгах и статьях, публикуемых в США, как основополагающий материал. Налицо стремление перенять нацистские методы ведения психологической войны. Так, Управление по исследованию операций издало в 1951 году работу Герхардта Нимейера «Комментарии к пропагандистским теориям Гитлера». Среди огромного количества книг на эту тему была и книга Сингтона и Вейденфельда «Эксперимент Геббельса».

Стремление использовать военно-психологический опыт нацистов явно сказалось в американском «Пособии по ведению психологической войны». Эта монография по ведению психологической войны, написанная Уильямом Догерти и Морисом Яновицем, вышла в 1958 году. Тогда ее рассматривали как сборник директив по ведению психологической войны США и другими странами — участницами НАТО. Книгу выпустило Управление по исследованию стратегических операций. Характерно, что инициаторы издания этой книги — американские военные теоретики, два начальника управления психологической войны армии США генерал-майор Роберт Маклюр и бригадный генерал Вильям Буллок. Их соавторы — офицеры армии США, например полковник Радоф из учебного центра по ведению психологической войны в Форт-Брагге, офицеры военно-морского флота США и военно-воздушных сил, служащие министерства внутренних дел, преподаватели некоторых американских университетов, теоретики психологической войны и многие другие. Один из авторов книги — Уильям Догерти в годы второй мировой войны принимал активное участие в ведении психологической войны против Японии и осуществлял руководство психологической войной против Корейской Народно-Демократической Республики в составе 8-й армии США. Морис Яновиц — профессор социологии Мичиганского университета — в годы второй мировой войны работал в штабе управления по ведению психологической войны при главной квартире союзнических войск в Европе

Догерти и Яновиц написали «Пособие» по заданию Армии США. Оно, по замыслу, должно было помочь ведению психологической воины, подготовке и ведению новых войн в «политико-идеологическом, моральном и психологическом отношении». Направленность «Пособия» авторы подчеркнули в своем предисловии. Они пишут, что «настоящее исследование может быть полезным для ограниченного числа лиц, занимающихся в армии США ведением психологической войны». Буквально на каждой странице книги встречается термин «психологическая война», который объясняется следующим образом: «Психологическая война, как она классифицируется в данном исследовании, есть широкое обобщающее понятие. В настоящем «Пособии» под ним понимается определенная деятельность, проводимая в мирное и военное время и направленная на поддержку как военных, так и политических операций». Из этого определения ясно, что психологическую война рассматривается как средство подготовки агрессивных войн еще в мирное время, которая ведется не только вооруженными силами, но и многочисленными невоенными организациями.

Коротко проследим попытки, предпринимаемые в США, дать определение понятию «психологическая война». В отдельных определениях главное внимание сосредоточивается как на целях, так и на формах ведения психологической войны. Так в США была издана брошюра, в которой дано следующее определение: «Психологическая война есть применение пропагандистских средств против противника наряду с военно-оперативными или другими мероприятиями, которые необходимо использовать как дополнение к подобной пропаганде».

Вместо обращения к мышлению и сознанию адепты психологической войны должны обращаться главным образом ко всему бессознательному и инстинктивному, что есть в психике человека. В февральском номере за 1957 год журнала «Милитери ревью» — органа командно-штабного колледжа армии США — открыто признается, что путаница взглядов, чувств, организация паники и тому подобное — является оружием психологической войны. «Для достижения своих целей нужно клеветать на коммунизм, заявляя, будто коммунисты обобществляют всю собственность, а не только средства производства, будто женщины в странах социализма становятся тоже общественной собственностью и тому подобное. С помощью антикоммунистической пропаганды нужно пробудить в людях панический страх перед коммунизмом и ненависть к нему».

В годы холодной войны ежедневно западная пресса, радио и телевидение распространяли ложь об «угрозе коммунистической агрессии свободному миру». Воздушные тревоги, регулярно проводимые в США в 1950-60-х годах, преследовали ту же самую цель, а именно — разжечь у населения военный психоз, держать его в постоянном страхе перед «коммунистической агрессией» Вот что следует понимать под «путаницей взглядов, чувств и организацией паники».

Корреспондент английского журнала «Ньюс кроникл» в США Брюс Ротуэм 17 декабря 1957 года писал следующее: «Всякий человек, впервые приехавший в Соединенные Штаты, может подумать, что страна находится на грани войны. На военные карты нанесены вероятные направления наступления противника. Очень часто в американской печати Россия упоминается как вероятный противник. В одной телевизионной программе этой недели сообщалось о дне «икс», когда русские нападут на город Портленд, расположенный на северо-западе страны». 

В начале 1950-х в США был издан «Словарь военных терминов», в котором психологической войне давалось несколько иное определение: «Психологическая война — это использование пропагандистских мероприятий, запланированных той или иной нацией в военное время или в определенных условиях с целью оказания влияния на мнения, чувства и поведение враждебных нейтральных или дружески настроенных зарубежных групп, которое обеспечивало бы осуществление национальной политики и ее целей»

Еще через три года под редакцией министерства армии США вышло новое издание словаря, где понятие «психологическая война» раскрывается так: «Психологическая война состоит в планомерном использовании пропаганды и родственных ей информационных мероприятии с целью повлиять на мнения, чувства, отношения и поведение групп иностранцев враждебных и других стран таким образом, чтобы содействовать осуществлению целей национальной политики или военных целей» Подчеркивание роли пропаганды как одной из форм ведения психологической войны в названном определении служит маскировке других форм.

Многие западные политики и генералы выступали с предложением заменить понятие «психологическая война» понятием «политическая война» Существуют определения, в которых под понятием «политическая война» подразумевается нечто другое, по меньшей мере в деталях. Однако в основном для всех стран Запада это понятие совпадает с определением Фараго, которое он дал психологической войне в своей книге и которое нашло широкое распространение в США. «Политическая война» — понятие, которое было распространено в Великобритании. В других странах оно не стало популярным. 

В Великобритании были распространены определения, суживающие понятие «психологической войны» до обычной пропаганды, в то время как военные специалисты США включали в нее и многие другие мероприятия. Сэр Роберт Х Брюс Локкарт, во время второй мировой войны генеральный директор английского органа по ведению «политической войны», характеризовал «политическую войну» как «приспособление пропаганды к требованиям тотальной войны, главная задача которой состоит в том, чтобы расчистить путь для вооруженных сил и облегчить их боевые действия». 

В США дискуссии по вопросу о ведении психологической войны особенно усилились к концу войны в Корее, когда Народная армия Кореи и китайские добровольцы наносили американским войскам уничтожающие удары, в то время как т.н.  войска ООН под командованием генералов США терпели одно поражение за другим, а в американских частях участились случаи разложения личного состава. Вообще,  следует отметить, что военное поражение всегда сильно активизирует разработку приемов и методов психологической войны. После первой мировой войны, прежде всего в Германии, которая потерпела серьезное военное поражение, милитаристы расширили аппарат психологической войны до огромных размеров и начали подготавливать с его помощью новую разбойничью войну в политико-идеологическом, моральном и психологическом отношении. Исходным пунктом для усиления психологической войны Францией также было военное поражение, которое она потерпела в колониальной войне против народов Индокитая. С того времени аппарат французских вооруженных сил, предназначенный для ведения психологической войны, значительно расширился. Позднее военное поражение США во Вьетнаме, привело к резкому увеличению научных и прикладных разработок в этом направлении. После вьетнамской войны американские специалисты в области ведения психологических операций пришли к выводу, что они могут быть успешными только в том случае, если носят тотальный характер, планируются и проводятся заблаговременно и комплексно, направлены не только против противника, но также населения и вооруженных сил нейтральных и дружественно настроенных государств. Эти положения и составили основу современной концепции психологических операций, проверенной как американцами, так и их союзниками по НАТО в ходе последующих малых войн.

Кроме основных целей психологическая война преследует специальные задачи. Между целями и задачами психологической войны отдельных западных стран имеются известные различия, хотя главная цель у них одна. Например, США в своей психологической войне на Ближнем и Среднем Востоке преследуют иные цели, чем Великобритания. Так, после второй мировой войны американцы наряду с прочим активно убеждали народы арабских стран в том, будто США являются «сторонниками» антиколониализма, представляя Великобританию как колониальную державу и вытесняя ее с Ближнего и Среднего Востока. В свою очередь англичане пытались доказать обратное.

Один из руководителей психологической войны, которую Великобритания вела в годы второй мировой войны, профессор Ричард Гроссман писал о целях психологической войны следующее. «...цель психологической войны, которая ведется против противника, состоит в следующем во-первых, в деморализации противника, во-вторых, в подрыве его собственного мировоззрения, в подрыве его веры в цельность его учения и, в-третьих, в навязывании ему своих идей».  Все это позднее стало своеобразным трехфазовым планом подрыва социализма в странах Восточной Европы. 

Сущность и направленность этого комплекса психологических операций, объединенных долговременным стратегическим замыслом хорошо иллюстрируется высказыванием одного из основателей и идеологов американской разведки А. Даллеса:

«Посеяв там (в Советском Союзе) хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти ценности поверить. Как? Мы найдем единомышленников... Найдем союзников и помощников в самой России.

Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания...

Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать культ секса, насилия, садизма, предательства, — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху...

Мы будем незаметно, но активно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель...

Честность и порядочность будут осмеиваться и превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего к русскому народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом...»(7)

Итак, из суммы определений психологической войны вытекает следующее. 

1. Психологическая война заключается в использовании не только пропаганды, но и многих других мероприятий. Поль Лайнбарджер, сотрудник управления военной информации США, в своей книге «Психологическая война» дает следующее определение: «Психологическая война включает использование в борьбе с противником пропаганды наряду с другими оперативными мерами военного, экономического и политического характера, которые могут быть необходимы для дополнения пропаганды».

Хотя и эта формулировка не является всеохватывающей, однако она ясно говорит (это можно встретить и в других работах по ведению психологической войны), что, во-первых, главным средством ведения психологической войны является пропаганда и что, во-вторых, эта пропаганда дополняйся множеством экономических, военных, внешне- и внутриполитических мероприятий Таким образом, под понятие «психологической войны» подпадают «независимые операции неинформационного характера, разрабатывающиеся и осуществляющиеся преимущественно для достижения психологического эффекта».

В психологической войне допускаются всевозможные средства ради достижения поставленных целей. Отравление продовольствия, уничтожение крупных индустриальных объектов — все это возможные мероприятия психологической войны Согласно американскому определению, при ведении психологической войны используется не только пропаганда, но и такие средства, как убийства, террор, саботаж и другие, которые считаются вполне пригодными для достижения своих целей. Подрыв морального состояния противника — вот главная цель, достичь которую пытаются ведением психологической войны. Другими словами, психологическая война включает в себя не только пропаганду, но и все мероприятия, способные оказывать политико-идеологическое, моральное и психологическое воздействие на человека.

2. Психологическая война ведется не только в военное время. Это особый вид подготовки и проведения войны, который ведут постоянно. Недаром в американском «Пособии по ведению психологической войны» прямо говорится, что «психологическая война ведется как в мирное, так и в военное время». «Психологическая война... не знает никаких границ между войной и миром. Она ведется постоянно, то есть как в мирное, так и в военное время», — писал немецкий военный журнал «Веркунде» в конце 1950-х годов.

Это совпадает с формулировкой Лайнбарджера, когда он говорит, что «психологическая война не ограничена вовремени... она начинается задолго до объявления войны... и продолжается после прекращения военных действий». Ведение психологической войны в мирное время  — это как раз та деятельность, которая известна под названием «холодная война».

3. Психологическая война ведется правящими кругами как против своего народа, так и против народов враждебных государств, а также против народов нейтральных и дружеских стран. Опыт первой и второй мировых войн подтверждает это. Гитлеровцы, установив в стране жесточайший террор, распространяя лживую пропаганду, превратили немецкий народ в пушечное мясо; Польшу, Чехословакию, Советский Союз и другие страны они рассматривали как очередные жертвы и засылали туда своих агентов для проведения подрывной работы и создания «пятых колонн». Во время второй мировой войны гитлеровцы, стараясь морально подавить население оккупированных областей и подчинить их своему влиянию, не останавливались ни перед ложью, ни перед жестокостью. В нейтральных странах (в Швейцарии, Швеции, США до  их вступления в войну) нацисты также имели своих агентов, которые были обязаны создавать в этих странах профашистские настроения. Свою главную задачу в «дружественных» государствах (в Японии и Италии) нацисты видели в том, чтобы всеми средствами препятствовать распаду фашистской оси Берлин — Рим — Токио.

Со времен первой мировой войны одна из сторон психологической войны стала главной — это ведение психологической войны против социалистических стран и международного рабочего движения. Идеи антикоммунизма были активно использованы западными стратегами психологической войны в борьбе против всех левых сил. Всякое движение против войны, бесправия и порабощения объявлялось ими «коммунистическим» и жестоко преследовалось.

4. Целью психологической войны является подготовка и ведение агрессивных войн в политико-идеологическом, моральном и психологическом отношении. Все это делается прежде всего для того, чтобы оказать влияние на чувства людей, вызвать панический страх, возбудить у народа ненависть к другим народам, сыграть на низменных человеческих чувствах. Все это правящие круги делают для того, чтобы превратить людей в послушное орудие для осуществления своих военных планов.

Обобщив все сказанное, можно сформулировать следующее. Психологическая война — это особый вид подготовки и ведения  войн, позволяющий господствующим кругам, используя пропаганду, террор и другие средства, оказывать влияние на собственные народы, народы вражеских, союзнических и нейтральных стран в политико-идеологическом, моральном и психологическом отношении для достижения целей своей военной стратегии. Цель психологической войны — подготовка, оправдание и осуществление агрессии в двух главных направлениях:  как против своего народа, так и против народов враждебных стран.