Статьи по психологии

Теория политического манипулирования в современной России (продолжение)

Тактика проведения избирательной кампании и формирование имиджа

Обычно систему мероприятий, проводимых предвыборными штабами кандидатов в период избирательной кампании, называют предвыборной стратегией. Нам кажется более уместным назвать эту систему тактикой; ведь стратегические цели у всех кандидатов схожи — получить и сохранить власть (удержаться у руля, выйти в политическое пространство, «набрать вес»). Тактические же решения, проводимые в плоскости «кандидат — электорат», могут различаться очень сильно. В значительной мере это определяется и различием тактических задач, стоящих перед кандидатом и его имиджмейкерами (нужно ли кандидату получить или только сохранить власть, какие у него козыри, чем «подмочена» его репутация и т. п.).

«Успешная стратегия предполагает видение различных аспектов взаимоотношений с избирателями, — считает Л. Богомолова. — Выбор средств ведения агитации в данном случае должен определятся, с одной стороны, максимально точными социологическими данными о состоянии внешней среды во время выборов, а с другой — трезвой оценкой характеристик продвигаемого кандидата. Если эти характеристики входят в противоречие со стилем жизни и устремлениями избирателей, то никакие технологии не убедят их проголосовать» [IV,3].

Избирательная кампания обычно разбивается на несколько этапов, т. к. в предвыборный период психоэмоциональное состояние общества очень динамично. Первый этап характеризуется растущим в обществе напряжением, и кандидату важно вовремя заявить о себе. «Чем дольше вы будете держать паузу, тем меньше грязи выльется на вашу голову», — говорят специалисты. Следующий этап — формирование электоральных групп предпочтений, а также образование так называемого «болота» — значительной части населения, которая не участвует в выборах. При искусном ведении избирательной кампании можно почерпнуть немало голосов и из «болота». На данном этапе формируются, перераспределяются и закрепляются избирательские предпочтения.

На заключительном этапе нередко наблюдается снижение социальной активности, подавленное состояние людей, уставших от массированного «промывания мозгов».

Кандидатам в начале кампании надо изучать актуализации в сознании избирателей и методы агитации, наиболее пригодные для рекламной коммуникации. Для этого пригодны качественные методы — фокус-группы и др. В процессе предвыборной кампании нужно постоянно следить и за конкурентами, анализировать их поведение, тактику, слова, даже жесты.

Главные задачи кандидата в предвыборной кампании — построение своего имиджа, разрушение чужого, защита от атак конкурентов. Центральное место здесь занимает создание собственного имиджа, т. е. образа, который мог бы быть благосклонно принят населением. Политический консультант должен чётко знать вопросы, стоящие перед ним: что побуждает людей принимать участие в политической жизни страны? Какие психологические факторы и механизмы влияют на формирование у масс образа политического лидера? Какова структура этого образа? Какой из его компонентов является наиболее важным и требующим самого пристального внимания при конструировании имиджа политика? «Имидж — стереоскопический шарик, и в нём существует много-много-много разных фрагментов, — считает член совета директоров центра политического консалтинга «Никколо М» Е. Егорова. — Доля этих фрагментов в имидже каждого конкретного политика разная в общественном сознании» [III,2]. В числе таких фрагментов — политическая идеология, исповедываемая политиком, его личные качества, обаяние, образование, опыт работы, сексуальная привлекательность и т. д. Интересно, что идеологически голосует довольно малая часть общества. Большинство видит в политике не идеологию, а личность (Жак Сегела говорил: «Избиратель голосует в первую очередь за личность, а отнюдь не за программу» [II,31]). Поэтому нужно, проанализировав общественные предпочтения, установить, какой тип личности наиболее востребован на данном этапе развития данного общества, и создавать этот тип. Мнение Игоря Минтусова (центр политического консалтинга «Никколо М»): «Мы проводим исследования, затем на их основе разрабатываем стратегию кампании, в которой главным для нас является имиджевое позиционирование кандидата. Что это значит? Это значит, что мы выявляем реальный имидж реального кандидата, а также имидж несуществующего кандидата, за которого люди готовы голосовать. Суть стратегии заключается в том, чтобы из первого кандидата сделать второго» [IV,6].

В процессе выстраивания имиджа выделяют следующие этапы: узнавание кандидата населением, устранение препятствий между ним и воспринимающим сознанием, склонность «объекта» воздействия поддержать данного кандидата. Эти логические фазы нельзя игнорировать — ведь прямая агитация, т. е. переход от первого этапа сразу к третьему, не может быть настолько эффективной, насколько это было бы возможно при последовательном выстраивании имиджа. Сперва образ кандидата должен обозначиться, потом — выделиться, отстраниться от конкурентов, освободиться от всего негативного и только потом открыто призвать население к поддержке.

Образ кандидата, на который делается ставка в конкретной предвыборной кампании, называют «стратегическим образом». Он выстраивается на основании нескольких факторов, главнейшие из которых — региональная обусловленность, соотнесённость с данным периодом времени, демографический и этнопсихологические факторы, ситуативная обусловленность (т. е. учёт внезапных изменений оперативной ситуации).

В заключение заметим, что избирательная кампания — процесс творческий, который происходит отнюдь не по учебным рекомендациям. Нестандартность, новизна, поиск новых решений — вот что может оказаться решающим для успеха или неуспеха кампании.

Приёмы эффективной «белой» манипуляции

В данном разделе мы ограничимся «бесспорными» приёмами. Технологии, вступающие в противоречие с законом или этическими нормами, будут рассмотрены в разделе «Внеправовое политическое манипулирование» (хотя неэтичность, как говорится, «к делу не подошьёшь»).

Допустимые виды (формы) предвыборной агитации определяет закон «О выборах депутатов Государственной Думы…». Это публичные дебаты, дискуссии, круглые столы, пресс-конференции, интервью, выступления, политическая реклама, показ телеочерков, показ видеофильмов и «иные не запрещённые законом формы» (например, известные «летучие пикеты» — мобильные группы агитаторов, способные охватить значительные площади).

Далее в законе указывается, кто имеет право проводить предвыборную агитацию, каким образом она оплачивается, регламентируются сроки её проведения и т. д. Но формы политической манипуляции — всего лишь инструмент, которым можно оперировать неумело или виртуозно. Поэтому на первый план выходит умение манипуляторов пользоваться этим инструментом (напомним, что речь пока идёт о «белых» технологиях).

Основными каналами социальной коммуникации, при помощи которых манипулятор воздействует на манипулируемого, являются СМИ, собственные издания кандидата, агитационные материалы, встречи с избирателями.

Каждый из этих каналов необходимо использовать с учётом расслоения населения по социальным, интеллектуальным и другим признакам, с учётом местности и всех уровней восприятия (чувства, разум, подсознание). Кроме того, нужно учитывать психоэмоциональное состояние общества.

При встречах с населением необходимо учитывать особенности индивидуальной и социальной психологии потенциального электората. Одну и ту же программу можно озвучить совершенно по-разному и с разным результатом; даже без прямой лжи политику возможно представить себя так, что у него появится немало новых сторонников. Всё дело в том, чтобы знать, когда, кому, как и что говорить. Одна интонация и одна тематика уместна на встрече со студенчеством, другая — в разговоре с военнослужащими и т. д. Стремление политика завоевать поддержку как можно большего количества общественных кругов приводит к тому, что подчас невозможно различить «программы» заведомых противников — либералы говорят о патриотизме и государственных интересах, а коммунисты — о «национально ориентированном» капитале. Иначе говоря, для тех, кто не принадлежит к конкретной политической ориентации, «пилюля» подслащается.

Один из важнейших принципов PR — комплексный подход. Он подразумевает использование различных СМИ (самым массовым считается телевидение, но не стоит игнорировать радио и прессу) и регулярность информационного воздействия. Нельзя ограничиваться одной-двумя формами поддержания связей с общественностью — опытный политтехнолог владеет всем арсеналом средств. Отметим, что основную роль в борьбе за голоса избирателей играют СМИ — их способность в формировании нужного образа поистине удивительна, причём главные манипулятивные шаги, по мнению некоторых политологов, делаются не в период предвыборной кампании, а раньше — незаметно, ненавязчиво, в формально информационных передачах или публикациях.

Тем не менее полагаться на одни лишь СМИ нельзя — бывают ситуации, когда они в глазах населения дискредитировали себя. Существует множество альтернативных форм агитации. Например, широко известны так называемые «адресные поздравления» избирателей от кандидата («direct mail»). Личное поздравление действует как проявление уважения и признания личной значимости адресата, создавая эффект положительной реакции на фигуру самого кандидата. Поздравления нужно отрабатывать с каждой конкретной группой избирателей отдельно: ветеранов войны поздравить с 9 мая, женщин — с 8 марта и т. д. Играет роль и механизм получения поздравительного письма (придёт ли оно по почте, вручит ли его представитель кандидата или почтальон — как заказное). Иногда практичнее поздравлять не всех потенциальных избирателей, а руководящий состав и тех, кто считается авторитетом в глазах данной группы населения.

Для того, чтобы в сознании электората поддерживался постоянный «фон» сообщений о данном кандидате, необходимо создание (или «высасывание из пальца») информационных поводов. Часто приглашают для помощи известных артистов, спортсменов — лиц, пользующихся уважением у населения.

Кандидат должен нравиться своим избирателям — нравиться как мужчина, отец и т. п. Политическая программа отходит на второй план, если кандидат обладает незаряудным обаянием. Здесь важно иметь хорошего психолога, который подскажет, как нужно держать себя с разной аудиторией, «куда девать руки», как улыбаться, как строить выступления и т. д.

***
О «белых технологиях» трудно говорить — для достижения эффективности почти в каждой единице агитации присутствует та или иная лукавинка, тот или иной подводный камень. Каждая «белая» технология «беременна» «чёрной». Чистые избирательные технологии относятся к области утопий — манипуляция без скрытых элементов воздействия невозможна. Например, в период президентских выборов 2000 года избирательный штаб В. Путина, возглавляемый Г. Павловским, подготовил интервью с представителями сексуальных меньшинств г. Москвы, в котором речь шла о Г. Явлинском. В свою очередь избирательный штаб Г. Явлинского ответил сюжетом, в котором имя В. Путина связывалось с фашистами. Это — «чистая» или «грязная» реклама? Так как грань между «белым» и «чёрным» PR-ом очень часто бывает зыбкой и труднозаметной, о некоторых эффективных приёмах ПМ мы будем говорить в следующем разделе — «Внеправовое политическое манипулирование». Речь пойдёт, как уже было сказано, не только о противозаконных формах ПМ, но и о тех, которые не входят в противоречие с действующим законодательством и тем не менее считаться «чистыми» не могут — хотя бы с этической точки зрения.

§ 3. Внеправовое политическое манипулирование

Российская демократия отважно идет на штурм абсолютного рекорда политического цинизма. (С. Иванов) 

Электорат — одноразовый народ. (Устное народное творчество)

Мы использовали в названии этой главы «внеправовое» не случайно. Между неправовым (противозаконным) и внеправовым существует принципиальное различие. Неправовое действие вступает в противоречие с действующим законодательством, внеправовое же формально закон не нарушает. Но, если юридически некоторые формы внеправового ПМ и допустимы, то с этической точки зрения назвать их безупречными никак нельзя. Поэтому в этой главе речь пойдёт не только о противозаконных приёмах ПМ, но и о других — более или менее «чистых», законом никак не регламентируемых, «пограничных». М. Литвинович, сотрудница Фонда эффективной политики, называет такие технологии «не «грязными», а тонкими», «интеллектуальным творением», которое «от непонимания называют «чёрным PR-ом» [IV,4].

По мнению С. Фаера, любой приём эффективного PR-а использует один или несколько из следующих механизмов:

— конструирует или разрешает противоречие;

— маскирует совершаемые действия — противник, не сопротивляясь, идёт в худшую ситуацию из-за непонимания общей картины происходящего;

— реализует план, в котором от конкурента ничего не зависит, — происходит его «выключение» из управления событиями;

— создаёт ситуацию, при которой конкурент, выбирающий более предпочтительный путь, попадает в ловушку;

— позволяет использовать чужие (конкурентов, знаменитостей, населения, государства) ресурсы (времени, имиджа, денег, власти, информации);

— выявляет скрытые, незамеченные ресурсы или «оживляет» потерянные [II,13].

Идеальное решение задачи (т. е. достигающее поставленной цели без потерь, усложнения системы и возникновения новых нежелательных эффектов) во многом зависит от верной разработки приёмов.

Государственное управление.

«Административный ресурс» может выражаться в прямом принуждении избирателей голосовать за того или иного кандидата (использование зависимости от начальников таких групп избирателей, как военнослужащие, работники колхозов и т. п.). Распространены также случаи совмещения занятости журналистов ведущих региональных изданий с деятельностью в качестве сотрудников местной администрации. Часты распоряжения местных администраций по снятию или запрету на размещение агитационной продукции (рекламные щиты, плакаты и т.д.). К давлению на конкурентов привлекаются органы налоговой полиции, милиции, пожарного и санитарно-эпидемиологического надзора. Региональные органы власти используют такие технологии, как перенос выборов, неоднократный перенос судебных заседаний, срыв явки избирателей (последнее осуществимо самыми разными способами). В силах действующей власти создать перед выборами иллюзию улучшения социально-экономической ситуации, что побуждает население поддержать власть.

В арсенале у власти, кроме того, такие методы, как мобилизация организационных и финансовых ресурсов, избирательное применение законов, манипуляции с избирательным законодательством, перераспределение бюджетных средств, силовое давление, кадровые перестановки, доминирование в информационном пространстве (иногда невозможно различить освещение деятельности от агитации), возможность фальсификации итогов выборов и т. п.

Подкуп избирателей.

Когда избиратели независимы от кандидата, возможен подкуп в различных формах. Избирателям (или отдельным группам их — прежде всего пенсионерам) предлагаются (бесплатно, со скидкой или по льготным ценам) продукты, услуги (врача, юриста, дворников) со стороны предприятия кандидата или его сторонников. Кандидатами проводится организация чаепитий, обедов для пенсионеров, раздача подарков, лекарств, продуктовых наборов, благотворительные акции для льготников и малоимущих. Широко распространена практика организации бесплатных юридических консультаций, «горячих» телефонных линий, бюро добрых услуг. Как правило, все они имеют целью привлечение симпатий пожилых людей — самой активной группы электората. Используется прямой подкуп избирателей (оказание «гуманитарной помощи», «подарки»); голоса скупаются за деньги или продукты (в сельской местности — обычно за водку). Подкуп избирателей может принимать форму найма агитаторов и т. д.

Манипулятивная роль слова — это больше относится к содержанию ПМ, а не к таким его формам, как раскрытые выше государственное управление, подкуп и др.

Манипуляционный потенциал слов основывается на том, что человек живёт в одновременно в двух мирах — мире природы и мире культуры. Для современных форм политической жизни значение имеет главным образом мир культуры, т. е. мир знаков, мир информации. Язык, как знали ещё в древности, имеет не только коммуникативное, но и суггестивное (внушающее) значение. 

Этим успешно пользуются политические манипуляторы. «Силой, которая привела в движение большие исторические потоки в политической или религиозной области, было с незапамятных времён только волшебное могущество произнесённого слова», — утверждал А. Гитлер [V,3]. Ему вторит С. Московичи: «Действует магия удостоверенных, повторяемых слов и формулировок. Она распространяется, подобно заражению, с быстротой электрического тока и намагничивает толпы. Слова вызывают чёткие образы крови или огня, воодушевляющие или мучительные воспоминания о победах либо о поражениях, сильные чувства ненависти или любви» [II,21]. 

Для достижения манипулятивного успеха политики создают особый язык, сравнимый разве что с «новоязом» из знаменитого романа Дж. Оруэлла «1984». Каждое событие действительной жизни, значимое для манипулятивного плана, можно назвать по-разному, и от этого названия будет зависеть и общественная оценка этого события. Основоположником научного направления, посвящённого роли слова в пропаганде, называют американца Г. Лассуэлл. Он изучал методы подбора слов для передачи нужного смысла и развил с помощью этого целую систему создания политических мифов.

Мы можем и сами судить об использовании российскими и иностранными политиками особого манипулятивного языка — достаточно вспомнить такие лексические пары, как «наведение конституционного порядка» и «военная агрессия», «защита прав человека» и «точечные бомбардировки», «общечеловеческие ценности» и «принципы западной демократии», «введение свободного рынка» и «развал отечественной экономики», «права малых народов» и «международный терроризм». Каждая из этих пар словосочетаний может в определённом контексте быть синонимической. В результате человек судит не о событиях, а об их названиях; иначе говоря, интерпретация начинается уже в номинативных, формально нейтральных высказываниях.

Элемент языковой манипуляции — «наклеивание ярлыков». Существует множество слов-«ярлыков», которыми можно дискредитировать человека или идею. Достаточно, например, представить патриота «фашистом» и т. п. «Наклеивание ярлыков» основано на эксплуатации живущих в массовом сознании стереотипов.

Тема манипуляции с помощью языка слишком широка. Мы не будем здесь её развивать и закончим цитатой из Э. Кассирера: «Изобретены новые слова и даже старые используются в непривычном смысле, ибо их значения претерпели глубокую трансформацию. Это изменение значения зависит от того, что те слова, которые прежде употреблялись в дескриптивном, логическом или семантическом смысле, используются теперь как магические слова, призванные вызвать вполне определённые действия и возбуждать вполне определённые эмоции. Наши обычные слова наделены значением; но эти, вновь созданные слова, наделены эмоциями и разрушительными страстями» [III,4]. Спроецировать это высказывание на сегодняшнюю российскую действительность нетрудно — достаточно вспомнить такие выражения, как, например, «борьба с нарушением прав человека» — этим словосочетанием «мировое сообщество» готово оправдать любое кровопролитие.

Обращение к эмоциям.

Люди, как правило, «голосуют сердцем», особенно это относится к женщинам. Поэтому одной из главных мишеней манипуляторов является сфера человеческих эмоций. Один из авторов доктрины избирательной кампании Р. Никсона в 1968 году У. Гэвин писал: «Разум требует высшей степени дисциплины, концентрации внимания. Много легче обыкновенное впечатление. Разум отталкивает зрителя, логика досаждает ему. Эмоции возбуждают, они ближе к поверхности, мягче куются» [цит. по II,7]. Управление сознанием человека базируется на тех эмоциональных предпосылках, которые в этом сознании уже имеются — страх, любовь, жажда чего-либо. Не нужно ни в чём убеждать, достаточно задействовать имеющийся эмоциональный потенциал, взять в руки управление «эмоциональным взрывом». Для того, чтобы «сыграть» на эмоциях, не нужны стройные логические выкладки. Иногда бывает достаточно убедительного тона и честного лица манипулятора, чтобы поверить в заявляемую им «очевидность» и «безальтернативность» его суждений.

Интерпретационная сила СМИ.

Неизбежность определённого акцента на факте кажется столь очевидной, что не совсем точно помещать интерпретацию в раздел «Внеправовое политическое манипулирование». И всё же, если подходить не с формально-юридической, а с сущностной точки зрения, то неизбежное искажение фактов в СМИ — манипулятивная технология, причём не «белая».

Информацию «готовится» на любой вкус. Её можно сфабриковать, исказить путём односторонней подачи, отредактировать, «выжать», вырвать из контекста и т. д. Распространён приём «информационной перегрузки», когда в потоке второстепенных сообщений теряются действительно важные. Часты «бутерброды», когда выигрышное для кандидата сообщение помещается в контекст, полярно меняющий его суть. Некоторые высказывания манипуляторов не содержат прямой лжи, но искажают ситуацию совершенно неприемлемым образом. Достаточно из множества фактов выбрать нужные, а остальные представить тенденциозно, односторонне, умолчать об их истинной природе. Или, например, такой приём, как использование средних цифр: учёные знают, что при большом разбросе показателей средние цифры не передают действительного состояния дел (классический пример: в больничной палате у одного пациента жар, другой пациент уже остыл, а средняя температура — 36,6; точно так же можно оперировать с данными о «среднем доходе россиян» и т. д.). Такая практика слишком хорошо известна даже неспециалистам, чтобы стоило на ней подробнее останавливаться.

Перечисленные формы воздействия на сознание населения (использование языка, обращение к эмоциям, интерпретационный потенциал СМИ) характерны, пожалуй, для всех методов ПМ. Что касается государственного управления выборами и подкупа избирателей, то они относятся к внешне-организационной стороне ПМ. Обратимся теперь к более конкретным приёмам «чёрного» PR.

Рейтинги политиков, составленные на основе социологических опросов — официально они вообще не считаются средством ПМ. Но при том, что достоверность рейтингов достаточно условна, сама их публикация, как пишет «Коммерсантъ-Власть», представляет собой эффективный инструмент предвыборной борьбы [IV,15]. Неважно, какое место занимает политик, важно само присутствие его в списке и то, что отношение к нему общества, действительное или мнимое, постоянно преподносится избирателю. Периодически возникают споры о правомерности публикации рейтингов, но эти споры пока заканчиваются ничем. Закон о выборах депутатов Госдумы жестко регламентирует правила публикации социологических опросов по электоральной тематике: при «опубликовании (обнародовании) результатов опросов общественного мнения, связанных с выборами, средства массовой информации обязаны указывать организацию, проводившую опрос, время его проведения, число опрошенных (выборку), метод сбора информации, точную формулировку вопроса, статистическую оценку возможной погрешности». Не нужно напоминать, что эти правила сегодня не соблюдаются. Между тем некоторые специалисты говорят, что характер собранных данных на 90% зависит от методики проведения опроса («каков вопрос — таков ответ»). Авторы опросов создают искусственную ситуацию, которой в действительности не будет (кого-то из кандидатов «снимут с пробега», изменится расклад сил и т. д.) — соответствующими получаются и результаты.

Нередко рейтинги представляют собой не больше чем измерение упоминаемости имён данных фигур в прессе. «Не имея перед собой полного комплекта материалов с распределениями ответов, где указано фактическое количество респондентов в каждой опрошенной группе, очень сложно сделать выводы о статистической значимости результатов и возможности их экстраполяции на значительные массивы населения», — считает Л. Богомолова [IV,3]. Поэтому обоснованным представляется утверждение, что «рейтинги» являются не столько отражением общественного мнения, сколько инструментом манипулирования. Компрометирующая информация (компромат) может быть разного происхождения. Первый вид — находка тщательно скрываемой правды, второй — провокация, создание компрометирующей ситуации, третий — прямая ложь. Порочащий жертву вымысел вовсе не обязательно должен выглядеть достоверным — гораздо важнее, чтобы он затрагивал самые чувствительные струны в человеческой душе. Нередко бывает так, что субъекту компромата никто по-настоящему не верит, но рейтинг объекта компромата катастрофически падает. «Если уж врать, так врать нагло: в большую ложь охотнее верят, чем в малую», — писал А. Гитлер [V,3].

Распространение компромата осуществляется, как правило, посредством «партизанской атаки», т.е. анонимно, от имени самого конкурента или через подставное лицо. В последнем случае может использоваться другой кандидат (в т. ч. выдвинутый специально для этой цели) или же реально существующая организация. Наибольшие возможности для такого рода действий предоставляет последний день перед выборами или непосредственно день голосования. Это время наиболее часто используется для распространения откровенно «чёрных» материалов, что лишает конкурента возможности оправдаться перед избирателями.

Средствами распространения компромата выступают как СМИ, так и различные листовки, а также «беспроводное радио» — слухи. Содержание компромата может быть различным — мнимая принадлежность конкурента к социальной или этнической группе, вызывающей неприятие электората, награбленные у народа богатства (в ход идут фотографии вилл и яхт, не обязательно принадлежащих конкуренту), связь с криминальным миром, брошенные жёны, внебрачные дети и т. д. (хорошей иллюстрацией может служить рассказ Марка Твена «Как меня выбирали в губернаторы»).

Нередко конкурент дискредитируется от его же имени. Для этого выпускаются плакаты, листовки, газеты (в том числе газеты-«двойники», с точностью копирующие дизайн издания конкурента), с содержанием, вызывающим раздражение избирателя, причём последний уверен, что эти агитационные материалы выпущены самим кандидатом-конкурентом. Если конкурент — действующее должностное лицо, такие листовки могут содержать заявления о выплате всех задолженностей населению на определенное число (при этом листовка появляется после этого числа). Можно пригласить население на встречу (да ещё с раздачей гуманитарной помощи) с конкурентом, о которой тот и не думал. В арсенале у «чёрных PR-щиков» такие приёмы, как раздача недоброкачественных продуктовых наборов от имени конкурента, ночные звонки с предложением ознакомиться с программой кандидата, походы от двери к двери пьяных лже-кандидатов или их «родственников», звонки с требованием внести крупную сумму в избирательный фонд кандидата, которую один из членов семьи якобы задолжал, личные письма якобы от кандидата на имя давно умерших людей, расклеивание листовок и наклеек конкурента в неподходящих местах (лобовые стекла автомашин, дверные глазки квартир и т.п.) несмываемым клеем, расписывание лозунгами конкурента домов, заборов, выцарапывание имени конкурента на личных автомобилях, обзвон избирателей с сообщением, что кандидат якобы снял свою кандидатуру и т. д.

Иногда приходится слышать, что компромат стал единственной «технологией» и предвыборная конкуренция превратилась в борьбу компроматов, отодвинув соперничество имиджей на второстепенные позиции. Существуют и другие мнения. Так, член совета директоров центра политического консалтинга «Никколо М» Е. Егорова считает, что «компромат — очень слабая политическая технология, плохо работающая в политической кампании при условии грамотной работы с электоратом. Во-первых, существует эффект бумеранга — компромат так или иначе «шлёпает» по источнику, особенно если источник — другой кандидат. Во-вторых, если компромат очень жёсткий, люди начинают жалеть человека: «его специально пытаются скомпрометировать, значит, он хороший, значит, он за нас, отстаивает наши интересы» и т.д» [III,2]. Есть способы защиты от компромата: нанести превентивный удар, т. е. предупредить население о возможности скорого «наезда», довести обвинение до абсурда или просто отмолчаться (ведь оправдывается тот, кто чувствует себя виноватым). Так что «сам факт «выкатывания» компромата — для нас это подарок» [III,2], говорит Е. Егорова.

Нейролингвистическое программирование (НЛП).

О нейролингвистических приёмах влияния на человеческое сознание в последние годы много пишут, и мы остановимся на них лишь вкратце. Нейролингвистическое программирование представляет собой набор поведенческих инструментов, способных «отомкнуть» некоторые скрытые механизмы, лежащие в основе убеждений и систем убеждений. Другими словами, это действенное средство изменения человеческих убеждений в пользу манипулятора.

Одна из заповедей политтехнологов гласит: «Мы создаем ситуации, в которых действие конкурента во вред нам приносит нам же пользу». Ясно, что «к делу это не подошьёшь», но так же ясно и то, что предвыборная борьба здесь превращается не в объяснение населению актуальности своей программы, а в сложные закулисные «разборки» между кандидатами-конкурентами. Конкурента нужно заставить «подыгрывать» своему противнику. Приведём в связи с этим мнение санкт-петербургского журналиста Ю. Нерсесова о сути «чёрного» PR-а: «Надо правильно представлять роль этой пресловутой «чернухи». Сама по себе она не обеспечивает успех и даже не влияет существенно на рейтинг. На самом деле главная цель здесь — удар по болезненным и чувствительным местам противника с целью даже не столько дискредитировать, сколько вывести из себя, заставить нервничать и вызвать публично ответную неадекватную судорожную реакцию, которая поставит его в смешное положение. То есть это прежде всего средство психологического давления, и если противник плохо держит удар, оно достигает цели» [II,12].

Эффективным бывает осмеяние высказываний и действий конкурента, особенно если он не отличается выдержкой. После достаточно долгого высмеивания к кандидату «приклеивается» образ человека несерьёзного и недалёкого.

Принцип «виртуального конкурента»: бороться не с реальным, а с вымышленным конкурентом, игнорировать действительного противника и «драться с его тенью», подменить понятия, показать только один выход из выборной альтернативы. Интересно, что вымышленный враг может казаться более серьезным противником, и победить его — достойнее. Кроме того, образ врага строится под уже готовый сценарий, и реальный конкурент не знает, на что и как ему отвечать — бьют-то вроде не его. Принцип «виртуального конкурента» может быть эффективен для кандидата, обладающего информационной и административной властью, но не пользующегося действительной поддержкой населения.

Принцип «добавить одиозности»: вовсе не обязательно искать или выдумывать о конкуренте что-то плохое. «Конкурент на выборах достаточно «подставляется», — считает политтехнолог С. Фаер, — достаточно предоставляет ресурсов, чтобы превратить их в антирекламу. Не нужно никаких компроматов» [II,13]. Можно, например, просто чаще указывать на наиболее одиозную, несимпатичную, скомпрометировавшую себя личность из окружения конкурента. Образ конкурента будет связываться с образом этой личности, и не составит труда убедить, что подлинное лицо кандидата — на самом деле лицо этой личности. Одиозные фигуры легко стягивают на себя внимание, способны отпугнуть определённую часть электората от всего движения в целом. Как смежный приём политтехнологами рассматривается «медвежья услуга», т. е. провокационная поддержка конкурента социальными группами, однозначно вызывающими отторжение у большей части электората (такими группами могут быть геи, неофашисты, панки и т. д.). Иногда в качестве «медвежьей услуги» может выступать «удушение в объятиях».

Принцип «переноса пренебрежения»: конкурент «ловится» на том, как в той или иной форме проявляет пренебрежение к избирателям (на неответственной встрече с небольшой группой населения, в случайном некрасивом эпизоде и т. д.). Далее это пренебрежение переносится либо во времени, когда в настоящем времени транслируется прошлое выступление конкурента, либо с меньшей аудитории на большую (телетрансляция и т. д.). Дезинформации здесь, конечно, нет, но тенденциозность — налицо. Иногда приём использования промахов конкурента называют «Вы — свой злейший враг». Ситуацию, в которой проявилось бы пренебрежение к избирателям, можно организовать. Например, устроить встречу всех кандидатов с избирателями и постараться, чтобы основным конкурентам время встречи назвали неправильно. Появится повод обвинить их в необязательности и неуважении к избирателям.

«Люди против вас»: сильное воздействие на избирателей оказывает показ людей, разочаровавшихся в данном кандидате. Как разновидность используется приём «враг из родного города» (свидетельство человека, когда-то близко знавшего кандидата). Доведение агитации конкурента до абсурда: перехват управления чужой контркампанией. К конкуренту появляется негативное отношение, он «сам себя уничтожает». Например, можно растиражировать сообщение о каком-либо акте благотворительности кандидата-конкурента и изо дня в день распространять это сообщение по почтовым ящикам. Иногда такой эффект достигается слабо продуманной агитацией самого конкурента (так называемый «эффект бумеранга»).

Метод «клонирования» конкурента — элемент тактики «растаскивания голосов». Число кандидатов увеличивается за счёт подбора лиц, имеющих сходные с кандидатом-конкурентом характеристики или пересекающиеся электоральные базы. С законодательной точки зрения этот метод безупречен. Тем не менее за «клонированием кандидатов» закрепилась «грязная» репутация. По одному округу выдвигается новый кандидат с той же фамилией (или незначительно отличающейся), иногда и с тем же именем и отчеством, что носит конкурент. Дезориентация электората вызывается тем, что агитация идёт в поддержку фамилии. Целью «клонирования» является не победа двойников, а отбор голосов у «оригинала». Наиболее выгодно такое размещение имён кандидатов в бюллетене, чтобы имя двойника стояло на первом месте.

«Проникновение в стан противника»: люди кандидата приходят в штаб его конкурента и предлагают услуги по сбору подписей. Позже проверка покажет, что подписи, собранные «доброхотами», фальсифицированы.

Среди «чёрных» технологий есть и те, которые направлены не на дискредитацию противника, а, напротив, на увеличение популярности «нашего» кандидата. С этой целью имитируются покушения («самострелы»), распространяются ложные сообщения об угрозах кандидату, установке прослушивающих устройств в офисе, квартире кандидата, поддержке кандидата популярным у избирателей округа лицом. Тиражируются заведомо нелепые обвинения в адрес кандидата и т. д.

И вновь отметим, что избирательные технологии не терпят «застоя», они должны быть динамичны, вариативны, чтобы приспосабливаться к внезапному изменению ситуации. Не изменяются лишь общие принципы.

§ 4. О роли и месте ПМ в современной России.

Паблик рилейшнз нуждается в демократии, а демократия — в паблик рилейшнз. (Тамаш Барат в интервью газете «Сегодня») 

Те, кто утверждает, что «неподвластен внушению», всё равно являются манипулируемыми, если только не игнорируют средства массовой коммуникации и общественные институты полностью, что невозможно. Известно, что даже в чисто информационных передачах содержится скрытый комментарий, скрытое внушение (иногда его роль выполняет сам выбор информационного повода). Получение информации сегодня стало столь же необходимой человеческой потребностью, как и потребление пищи. «Поглощая» предлагаемую массовыми СМИ информацию, мы проглатываем и неизбежную «дозу» манипуляции. СМИ и некоторые другие общественные институты могут из любого события сделать шоу, способное повлечь за собой значимые политические события. Нужно всегда помнить о том, что практически вся информация, получаемая нами, «простыми кроликами», является опосредованной, т. е. прошедшей через призму чьего-то взгляда.

По данным исследования Центра социального прогнозирования и маркетинга, проведённого после президентских выборов 1996 года, в среднем 66% российских граждан подвержены политической агитации. Можем сказать больше — в той или иной степени воздействию средств ПМ подвержены все. Одна из причин этого — то, что мы живём во многом не в реальном, а в информационном, «виртуальном» мире и зависим от тех, кто стоит у информационного «штурвала». «СМИ отбирают большую часть информации и дезинформации, которыми мы пользуемся для оценки социально-политической действительности. Наше отношение к проблемам и явлениям, даже сам подход к тому, что считать проблемой или явлением, — писал известный социолог М. Паренти, — во многом определены теми, кто контролирует мир коммуникаций» [цит. по II,7]. «Цель «инфотехнологов» — вывести из землян новую породу человека, «человека виртуального», — пишет публицист Максим Калашников. — «Хомо виртуалис» будет смотреть на белый снег, но говорить, что вокруг черным-черно, потому что об этом ему сказали по телевизору. «Хомо виртуалис» должен верить не своим глазам, а электронному «ящику» [II,22].

Из материалов специальной информационно-аналитической комиссии правительства России за май 1995 года: «Общественное мнение считает правдой то, что ему кажется правдой, является занимательным и сильно трогает его эмоции. И любые относительно непротиворечивые сведения, не совсем «топорно» поданные, с учётом вышеназванных простых условий всегда будут иметь больший эффект и общественный резонанс, чем самая настоящая, а потому пресная правда». Мнение философа Александра Дугина: «Фактически СМИ и особенно современные электронные СМИ претендуют на то, чтобы выступать не просто моральным арбитром в вопросе о том, что является положительным, а что отрицательным, но и в более глубоком измерении — СМИ сегодня определяют, что есть, а чего нет. Любой политический, социальный и даже экономический факт становится фактом лишь в тот момент, когда он отражён в СМИ. Плоский экран диктует объёмной реальности, что в ней есть, а чего нет. Сложная структура медиакратии учреждает, чему быть, а чему не быть. И если какое-то явление или система явлений признаются медиакратами недостойными для их освещения (или вредящими специфическим интересам тайных баронов), то их замалчивание фактически равносильно отказу в праве на существование. Вне информационного контекста в современной реальности вещей, событий и явлений просто не существует» [II,29].

Рынок избирательных технологий в России сегодня переживает период бурного роста. Иногда говорят, что, несмотря на это, у нас пока ещё очень слабо задействованы технологии директ-маркетинга и ресурсы всемирной сети Интернет. Тем не менее, например, сотрудница Фонда эффективной политики М. Литвинович считает, что уже сегодня «Интернет — значительная площадка деятельности ФЭПа, наряду с политическими акциями, кампаниями, политическим консалтингом. В думские выборы Интернет использовался очень активно. Мы сделали серверы ovg.ru, затем lujkov.ru (официальный сервер называется luzhkov.ru), который многие восприняли как компромат, хотя там была просто компиляция статей про Лужкова, карикатуры, он до сих пор в сети. Тогда же был сделан замечательный сервер primakov.nu, наш любимый проект. Во время президентской кампании, хотя мы это и не афишируем, также было сделано несколько серверов, в том числе мы участвовали в создании сервера Путина (putin2000.ru)» [IV,4].

В России происходит количественный рост средств и форм ПМ, обусловленный освоением новых информационных технологий. Более профессиональным стал подход «пиарщиков» к своей деятельности: используются результаты исследований, осуществляется стратегическое планирование, ведётся серьёзная разработка рекламных обращений. Российские манипуляторы уже не копируют слепо опыт своих западных коллег и могут сами кое-чем удивить западных «бойцов невидимого фронта».

По некоторым оценкам, российский рынок политических услуг начал активно формироваться примерно с 1994 года (впрочем, ещё в 1991 была создана Российская ассоциация по связям с общественностью). Теперь, когда этот рынок представлен множеством различных организаций, можно проводить его исследования. Так, если попробовать классифицировать существующие политконсалтинговые фирмы, то их можно разделить на «созидающие» и «разрушающие», т. е. на те, которые создают имидж клиента и на те, которые занимаются подавлением манипулятивной деятельности конкурентов. Можно также провести деление по территориальному охвату — на региональные, федеральные и международные.

В 1995 г. разрозненные организации, занимающиеся политическим консалтингом, объединились в Ассоциацию центров политического консультирования (АЦПК). Целью АЦПК стало формирование устойчивого рынка услуг политических консультантов, обеспечение правовой защиты данного вида деятельности, повышение профессионализма. Среди участников АЦПК — агентство политического консалтинга «Нике», независимый некоммерческий фонд «Политика», центр политического консультирования «Никколо М», независимый некоммерческий неправительственный фонд «Центр политических технологий», некоммерческая организация «Центр прикладных политических исследований «Индем», центр предпринимательских исследований «Экспертиза», фирма «Адапт», Фонд «Гражданское общество», Московский центр политической рекламы, «Ассоциация молодых психологов Санкт-Петербурга» и др. К числу самых известных политконсалтинговых организаций относится и ангажированный Кремлём Фонд эффективной политики, возглавляемый Г. Павловским и названный журналистами «фабрикой грёз». Обладают немалым авторитетом фирмы «Старая площадь», «Новоком», «Имидж-контакт». Как считает Е. Егорова («Никколо М»), «место на PR-рынке есть для всех» [IV,11].

После выборов Б. Ельцина в 1996 году многие уверовали в почти магическую силу политических манипулятивных технологий. Сами же политманипуляторы подчёркивают, что избирательные технологии эффективны, но не всесильны и при правильной организации способны обеспечить от 3 до 30% дополнительных голосов. Директор Центра политических технологий И. Бунин сравнивает роль имиджмейкера на выборах с ролью часовщика, задачей которого является завести механизм и исправить в нём поломки. По его мнению, с помощью имиджмейкера можно увеличить электорат на 5-20%. Знаменитый французский политтехнолог Ж. Сегела категорически отрицал обоснованность титула, которым его награждают — «творец президентов». Он считал, что президенты творят себя сами, а он, Сегела, им только помогает.

Тем не менее мы знаем из практики, что роль ПМ нередко является решающей. Ближайшее будущее обещает исследователям феномена политического манипулирования много интересного, но уже сегодня достаточно развитая система ПМ в России прочно утвердилась и заслуживает серьёзного осмысления.