Наука лидерства

DrAwesome

Эти территории вошли в состав СССР осенью 1939 года, вместе с западной Белоруссией, Бессарабией, Латвией, Литвой и Эстонией. И именно эти территории первыми требовали выхода из состава СССР, еще задолго до событий в Беловежской Пуще. Почему же у них такая нелюбовь к СССР?
Тут дело в том. что все-таки "бытиё определят сознание". До присрединения к СССР в западноукраинских областях запрещалось употребление украинского языка, делопроизводство велось на румынском или польском языках, украинское население было лишено многих, если не всех, гражданских прав; крупные города населялись в основном румынами (Черновцы) или поляками (Лювов), евреями, венграми. У них же в руках была сосредоточена торговля (что  сохранилось и при коммунистах), Земли у крестьян было мало, хотя были и крупные хозяйства, выпас был, и в общем жили они  безбедно. Кушать и носить было всегда что. Почти у всех были лошади, и не одна, коровы, овцы, всевозможная птица.  Но семьи росли, сыновья вырастали, а новых земель они не получали. С отцом оставалось  1-2 сына, остальные шли на заработки в город, где, не имея специальности, работу было найти невозможно,  разве только малооплачиваемую. Поэтому многие из молодежи уезжали в Канаду, реже в США, Бразилию и  Аргентину. Нужно сказать, что этот народ очень, патологически трудолюбив, смекалист, чистоплотен. Короче - этнические украинцы нормально прессовались и многие из них присоединение к СССР встретили с радостью. Хотя не все, потому что слухи об ужасах коллективизации докатывались и до них. А потом эта коллективизация прошлась и по ним, причем с расстрелами и ссылками в Сибирь. Потомков ссыльных я встречала и в Казахстане. Им было что рассказать. Доходило до того, что конфисковывалось все, вплоть до швейных машинок и мебели, продукты выметались подчистую. Взамен было дано делопроизводство, образование и литература на украинском языке, возможность "карьерного роста", ударный труд за трудодни в колхозах и на стройках. Причем те, кто уезжал на стройки в разные уголки СССР возвращались очень разочарованными и им было с чем сравнивать - с  рассказами и письмам уехавших в Канаду. И тут, через полтора года - война. Несогласные с коммунистическим режимом были и до войны: те, кто сумел скрыться от ареста с последующей ссылкой или растрелом.

И вот война, спустя лишь полтора года после присоединения. Люди успели узнать только отрицательную сторону советской власти. Протестная волна только начала нарастать. Эти области почти не коснулась мобилизация, просто не успели. И когда пришли гитлеровцы, то сразу особой разницы население не почувствовало. Те, кто укрывался в лесах и горах, были там первыми партизанами. Многие сотрудничали с гитлеровцами, поверив их обещаниям или просто в силу своего малодушия, но многие и оказывали сопротивление. От гитлеровцев народу тоже досталось,  рассказывали - кровь стыла. Часто два брата служили: один -  в полиции, другой -  в партизанах.
   Потом опять пришли "москали" и стали разбираться с предателями: аресты. растрелы. лагеря. Часто не особо разобравшись, да и по доносам. Чтобы попасть в армию и бить фашистов нужно было пройти проверку СМЕРШа.
   Люди везде в своих низостях одинаковы. Все это я описываю по рассказам родителей моих ровесников, которые все родились в конце 20-х и в 30-х гг., т.у. еще до войны; также были живы еще многие бабушки и дедушки -  непосредственно те, кому все это пришлось вынести. Думаю, что стоит вспомнить и голодомор в украинских селах в начале 30-х годов. Так что "любить" москалей там особо не за что. И это понимали и в во времена, когда я там училась. День присоединения западной Украины к СССР (28 октября, если не ошибаюсь) проходил только формально, в рамках официальных мероприятий. 7 ноября отмечали только в городах, по селам - тоже формально. В этих же селах и при Хрущеве и при Брежневе пахали на "буряках", на фермах за трудодни. Хорошо жили лишь те. кто имел свое хозяйство.
    В годы моего студенчества "национализм" и уважение к бандеровцам было уже тогда. За пять лет было два показательных комсомольских процесса над пропагандистами национализма, которые кончились исключением из комсомола и автоматически из универа. Правда через год все снова восстанавливались на заочное. Националистические идеи и разговоры вели многие преподаватели. Они были даже не против русских. а против советской системы. Все сводилось к следующему: Украина без СССР, самостийно, будет жить лучше (потому что не надо будет  кормить Москву и Сибирь), наука и промышленность развиты хорошо, нас даже как отдельное государство ООН признает, нужно социализм развивать по Югославскому образцу, т.е. разрешить частные малые предприя, кафешки. магазинчики, служба быта. Что на загнивающем западе живут лучше (связь с уехавшими на заработки до войны сохранилась, многие приезжали и говорили: как вы здесь плохо при советах живете). Компетентные органы все это терпели. потому что боялись, что репрессии могут привести к бунту, а так болтают и пусть тешатся.  Так что почва была, она возникла не благодаря послеперестроечной пропаганде, эта пропаганда на этой почве и взрастилась. Никто не отрицал, что благодаря советской власти национальная культура, образование и наука достигли многого. Почти все преподаватели были местными и очень многие из села. Люди эрудированные. разносторонне образованные. изобретательные, увлеченные. Я больше общалась с городским населением и не только со студентами, но и с рабочими, учителями, врачами. На факультете где-то треть были городскими и спортом я занималась таким, который был больше популярен у городских.  Почти все они были с диссидентским налетом. как сельчане. так и городские.
    Много еще хочется сказать. но кто будет читать - устанет.
    Спасибо за внимание.

Татьяна Николаевна