Статьи по психологии

В поисках себя

Я чувствую себя зеброй, которая должна всем объяснять, почему она полосатая.
Ингер Эдельфельд

На вопрос "Когда и как вы узнали о своей гомосексуальности?" геи и лесбиянки иногда отвечают контрвопросом: "А когда и как вы узнали о своей гетеросексуальности?", на который ни один "натурал" не может ответить. Но при всей моральной корректности такой вежливой отповеди - не задавай другому интимных вопросов, которых ты не задавал самому себе, - эти вопросы неравноценны. Между становлением гетеро- и гомосексуальной идентичности есть принципиальная разница.
Поскольку весь процесс воспитания и половой/гендерной социализации детей направлен на формирование гетеросексуальности, "натуральные" мальчики и девочки не "открывают" свою сексуальную идентичность и не задумываются о ней, а принимают, усваивают ее в готовом виде, как нечто само собой разумеющееся, данное природой. Собственная сексуальная идентичность становится для ребенка проблемой, только если у него что-то неладно, например если его телосложение или поведение не соответствуют общепринятым представлениям и полоролевым ожиданиям, заставляя его самого или/и окружающих его людей задуматься: настоящий ли это мальчик или девочка? Напротив, сексуальная идентичность геев и лесбиянок проблематична изначально, всегда. Они не находят, а открывают и в известном смысле создают ее, необходимый объем индивидуального творчества здесь гораздо больше.
На вопрос "Как человек становится геем?" наука дает по крайней мере три разных ответа. 1) Гомосексуальность дана индивиду изначально как неотвратимая судьба, индивидуальное развитие только обнаруживает и реализует то, что было заложено природой или сформировано в очень раннем детстве. 2) Она формируется средой и воспитанием: травматическими переживаниями детства, семейными условиями, сексуальным совращением подростка взрослыми или сверстниками. 3) Она является результатом индивидуального саморазвития, более или менее сознательного выбора, это не судьба, а самоопределение.
Хотя эти подходы кажутся взаимоисключающими, каждый из них по-своему справедлив, потому что сексуальная ориентация многомерна и ее аспекты и компоненты формируются разновременно и по-разному. Непроизвольное эротическое влечение к лицам собственного пола часто бывает врожденным или возникает уже в самом раннем детстве. Целостный сексуальный сценарий формируется под влиянием среды и воспитания, в процессе активного взаимодействия с другими людьми. Что же касается самосознания ("Я гей" или "Я лесбиянка") и соответствующего стиля жизни, то они, безусловно, предполагают выбор и индивидуальное самоопределение.
Исходя из общей логики современной психологии развития, частным случаем которого является психосексуальное развитие, влияние наследственности, среды и собственного опыта личности, формирование гомосексуальности надо рассматривать не по принципу или/или, а по принципу и/и, постепенно переходя от объективных данных к субъективным переживаниям.
Самый важный индикатор будущей гомосексуальности ребенка - гендерное несоответствие, которое в некоторых случаях, но далеко не всегда, сочетается с особенностями телосложения и внешности (женственный мальчик и мужеподобная девочка). Многие геи и лесбиянки отмечают, что они с раннего детства отличались от сверстников своего пола: одевались не в ту одежду, любили не те игры, выбирали не тех партнеров и т.д.
Гендерные стереотипы, поведение, чувства и особенно образы Я пре-гомосексуальных мальчиков и девочек сильно отличаются от тех, которые типичны для их гетеросексуальных сверстников и сверстниц, причем у мужчин эти различия выражены сильнее, чем у женщин. Между детской гендерной нонконформностью, с одной стороны, и позднейшим подростковым гомоэротизмом и взрослой гомосексуальностью - с другой существует не только статистическая корреляция, но и причинная связь: первое порождает второе.
Фредерик Уитэм опросил 206 взрослых мужчин-геев и 78 гетеросексуалов, интересовались ли они в детстве куклами, вышиванием и другими "девчоночьими" играми и занятиями; любили ли они переодеваться в женскую одежду; предпочитали ли играть больше с девочками, чем с мальчиками; не было ли у них женских, "девчоночьих" прозвищ; предпочитали ли они сексуальные игры с мальчиками или с девочками. Разница оказалась огромной, особенно между крайними группами исключительных гомо- и гетеросексуалов. Эта связь есть и в других странах.
По мере взросления многие признаки психологической феминизации гомосексуалов ослабевают или исчезают. Опросив 1500 мужчин-гомосексуалов Большого Чикаго, насколько некоторые "немужские" черты были характерны для них в детстве, в подростковом возрасте и на стадии взрослости, Джозеф Харри нашел, что с возрастом эти черты заметно ослабевают. В детстве считались неженками 42%, в юности - 33%, а к моменту исследования - 8% опрошенных. Желание быть девочкой (женщиной) уменьшилось с 22% в детстве и 15% в юности до 5% у взрослых. В детстве общались преимущественно с девочками (женщинами) 46%, в юности - 27%, а среди взрослых - только 9%. Процесс ослабления, убывания фемининных черт, который Харри назвал дефеминизацией, происходит и у гетеросексуалов, но поскольку исходный, первоначальный уровень женственности у них гораздо ниже, им легче ее изжить. Хотя несоответствие тендерным стереотипам создает психологические трудности для всех детей, у мальчиков, независимо от их будущей сексуальной ориентации, такие проблемы встречаются гораздо чаще. Почему?
1) На всех уровнях половой дифференциации формирование самца/мужчины требует каких-то дополнительных усилий (принцип Адама, по терминологии Джона Мани), без которых развитие автоматически идет по женскому типу. Поэтому природа здесь чаще делает ошибки.
2) В силу господствующего положения мужчин в обществе мужские качества традиционно ценятся выше женских и давление на мальчиков в направлении дефеминизации значительно сильнее, чем на девочек в сторону демаскулинизации. Женственный мальчик вызывает неодобрение и насмешки, а казак-девчонка воспринимается спокойно, а то и положительно.
3) Формирование мужской идентичности предполагает цензуру, перерыв постепенности, которого нет у женщин. В раннем детстве мальчики, как и девочки, находятся под влиянием матерей и вообще женщин, а затем они должны оторваться от женского влияния и переориентироваться на мужские образцы поведения. Нетипичное гендерное поведение в детстве имеет для мужчин, независимо от их сексуальной ориентации, много отрицательных последствий, им труднее устанавливать отношения с женщинами и у них больше невротических проблем. Это выражено еще сильнее у гомосексуальных мужчин: наиболее женственные мальчики имеют в дальнейшем пониженное самоуважение, склонность к депрессии, тревожности и самоубийству. У маскулинных девочек ничего подобного нет. Энергичность и агрессивность компенсируют им психологические отличия от ровесниц.
Чтобы понять социализационные факторы гомосексуальности, психологи спрашивают: а) с родителем какого пола идентифицируется ребенок и б) какие факторы подкрепляют тендерное единообразие, заставляя ребенка чувствовать себя мальчиком или девочкой?
В психоанализе решающая роль в формировании гомосексуальной ориентации приписывается взаимоотношениям ребенка с родителем противоположного пола. Отмечалось, что матери гомосексуалов "занянчивают" сыновей, слишком тесно эмоционально привязывают их к себе, лишают самостоятельности и т.д. Но хотя ретроспективные исследования подтверждают, что большинство гомосексуальных мужчин в детстве чувствовали себя эмоционально ближе к матери, чем к отцу, это верно и для подавляющего большинства гетеросексуальных мальчиков. А систематическое сравнение взаимоотношений с родителями американских и английских гомосексуалов и соответствующих контрольных гетеросексуальных групп не выявило между ними существенной разницы. Проанализировав основные элементы взаимоотношений с матерью, ее личные черты и степень идентификации с нею большой группы гомосексуалов, ученые пришли к выводу, что материнское влияние на сексуальную ориентацию сына довольно ограниченно. Тесная эмоциональная близость мальчика с матерью действительно влияет на его отношения со сверстниками, иногда осложняя их, а сильный материнский гнет может, по контрасту, стимулировать увлечение подростка другими мальчиками и сексуальные контакты с ними. Однако материнское влияние, как правило, преобладает лишь в детстве и не определяет сексуальных предпочтений взрослого мужчины. Влияние матери на сексуальную ориентацию сына не только ограничено, но зависит от многих других сопутствующих и последующих обстоятельств.
В отличие от мужчин-гомосексуалов и от гетеросексуальных женщин, лесбиянки чаще описывают своих матерей отрицательно и реже идентифицируются с ними. Но при статистическом анализе эти различия исчезают.
Неоднозначно и влияние отцов. По данным сан-францисского исследования, напряженные, плохие отношения с отцами сильнее влияют на формирование гомосексуальности у мальчиков и у девочек, чем взаимоотношения с матерью. Общая отрицательная оценка гомосексуалами своих отношений с отцами и восприятие лесбиянками своих отцов как отчужденных, враждебных и пугающих оказывают прямое, хотя и скромное, влияние на их полоролевой нонконформизм и на сексуальное развитие. Слишком строгий и требовательный отец, которому мальчик никак не может угодить, подрывает его самоуважение, психологически как бы кастрирует его. Но, как и с матерями, точный прогноз тут невозможен. Отцовская холодность или отсутствие отца не являются ни необходимым, ни достаточным условием формирования гомосексуальности. Ричард Пиллар спрашивал об их отношениях с отцами не только гомосексуалов, но и их гетеросексуальных братьев, и те также оценили своих отцов как отчужденных и холодных. То есть психологический факт налицо. Но на сексуальную ориентацию гетеросексуального брата это не повлияло! К тому же мальчик, который по каким-то причинам не идентифицировался с отцом, может компенсировать это успешной активностью в обществе сверстников.
По многим параметрам социального и эмоционального развития ребенка решающую роль играют не родители, а сверстники, которые замечают нарушение неписаного тендерного кода и жестоко наказывают его нарушителей. Причем женственных мальчиков отвергают мальчики, зато их охотно принимают девочки, а маскулинных девочек, наоборот, отталкивают девочки, но принимают мальчики.
Жесткое психологическое давление побуждает мальчиков всемерно искоренять в себе женственность, и большинство из них с этой задачей более или менее справляются. Однако тем, у кого фемининных задатков было изначально больше, сделать это значительно труднее, процесс дефеминизации у них затягивается, порождая устойчивые, иногда на всю жизнь, сомнения в своей маскулинности. Такие мальчики уютнее чувствуют себя в менее соревновательном женском обществе и в то же время испытывают напряженный интерес и тяготение к мужскому началу, выступающему для них как недостижимый образец. В период полового созревания эта гипертрофированная тяга к маскулинности персонифицируется и нередко эротизируется. Одних мальчиков влечет к старшим, более сильным, физически развитым и маскулинным подросткам и юношам, общение с которыми, не обязательно сексуальное, приобщает их к вожделенной мужественности, в которой, как им кажется, им самим отказано. Другие, напротив, тянутся к младшим, более слабым и нежным мальчикам, среди которых они чувствуют себя увереннее и маскулиннее, чем среди ровесников. Это создает благоприятный эмоциональный фон для формирования гомоэротизма и выбора соответствующего объекта привязанности - более старшего и сильного или, напротив, младшего и слабого.
Психологические механизмы этого процесса изучены слабо. Майкл Стормс придает главное значение соотношению возраста полового и социального созревания. У рано созревающего ребенка либидо пробуждается, когда в первом круге его общения и эмоциональных привязанностей решительно преобладают сверстники собственного пола, и эта гомосоциальность способствует развитию гомоэротических склонностей. Более позднее половое созревание, когда мальчики и девочки уже достаточно интенсивно общаются друг с другом, напротив, благоприятствует гетеросексуальности. При одинаковом темпе полового созревания гомоэротизм будет тем сильнее, чем продолжительнее существующий в данной среде период половой сегрегации. Стормс подкрепляет свою теорию ссылками на то, что у геев раньше пробуждаются сексуальные интересы и они раньше начинают сексуальную жизнь. Меньшую распространенность гомосексуальности у женщин он объясняет более поздним пробуждением либидо и значительно меньшей, чем у мальчиков, гомосоциальностью. Но хотя половая сегрегация и гомосоциальность действительно благоприятствуют распространению гомосексуальных контактов между подростками, они совсем не обязательно порождают устойчивую гомосексуальную ориентацию. Мальчики самбия, имеющие гомосексуальные контакты со старшими подростками, тем не менее вырастают гетеросексуальными.
По мнению Джеймса Вайнрика, решающую роль в формировании образа идеального сексуального партнера играет не идентификация, желание уподобиться некоему образцу, а депривация, эмоциональный дефицит: человека привлекает пол того значимого лица (или лиц), от которого он был в детстве отчужден. В свете этой теории важным индикатором будущей сексуальной ориентации ребенка является пол детей, с которыми он не играет в младшем школьном возрасте. "Нормальные" дети предпочитают играть со сверстниками собственного пола. Девочки и феминизированные мальчики обычно исключают из круга своего общения "натуральных" мальчиков, которые кажутся им слишком агрессивными и грубыми. Маскулинные мальчики и казаки-девчонки, наоборот, исключают из своих игр девочек. Это отталкивание порождает у ребенка потребность компенсировать свою ущербность, и эта потребность с возрастом может трансформироваться в однополую любовь: феминизированные мальчики хотят, чтобы их любили мужчины, а маскулинные девочки, наоборот, тянутся к фемининным женщинам.
В том же направлении идет теория известного американского психолога Дарила Бема "Экзотическое становится эротическим". По Бему, у большинства мужчин и женщин в гендерно-поляризованных культурах сексуальная ориентация формируется на основе шести последовательных ступеней:
1) Биологические переменные (например, гены или пренатальные гормоны).
2) Детский темперамент (например, агрессивность, уровень активности).
3) Типичная/нетипичная полоролевая деятельность и выбор товарищей по играм (гендерная конформность/неконформность).
4) Чувство своего отличия от сверстников противоположного/своего пола (непохожее, незнакомое, экзотическое).
5) Неспецифическое автономное возбуждение сверстниками противоположного/своего пола.
6) Эротическое/романтическое влечение к лицам противоположного/своего пола (сексуальная ориентация).
Биологические факторы, будь то гены или пренатальные гормоны, сами по себе не предопределяют сексуальную ориентацию, но способствуют формированию у ребенка некоторых черт темперамента, таких, как степень агрессивности и активности, которые побуждают ребенка предпочитать одни виды деятельности и формы общения другим. Один ребенок любит силовую возню и соревновательные спортивные игры (типично мужские занятия), другой - спокойные игры (типично женское поведение). Поскольку дети предпочитают играть с теми сверстниками, которые разделяют их игровые предпочтения, ребенок, любящий футбол или баскетбол, будет, независимо от своего пола, искать общества мальчиков. Тип занятий и круг общения ребенка воспринимаются и оцениваются окружающими как соответствующие или не соответствующие его полу, и эти оценки неизбежно переносятся также и на личность ребенка, который кажется более или менее маскулинным или, наоборот, фемининным.
Все это преломляется в самосознании ребенка. Дети, поведение которых соответствует полоролевым/гендерным ожиданиям, чувствуют себя отличными от сверстников противоположного пола, которых они воспринимают как непохожих, незнакомых и экзотических по сравнению со сверстниками собственного пола. Наоборот, гендерно-неконформные дети чувствуют себя отчужденными от сверстников собственного пола, воспринимая их как непохожих, незнакомых и экзотичных.
Это чрезвычайно характерно для гомосексуалов. 71% сан-францисских геев и 70% лесбиянок сказали, что в школьные годы чувствовали себя непохожими на сверстников собственного пола; среди гетеросексуальных мужчин и женщин так ответили соответственно 38% и 51%. Сознание своей непохожести вызывает повышенный интерес и чувство неловкости, напряженности, которое Бем называет "неспецифическим автономным возбуждением". Гетеросексуальные дети чаще испытывают его в обществе представителей противоположного, а гомосексуальные - собственного пола.
Как и почему это неспецифическое возбуждение эротизируется? Хотя в подавляющем большинстве случаев люди предпочитают общаться с теми, кто кажется им похожим на них (ориентация на сходство называется гомогамией), в любовных отношениях преобладает ориентация на дополнительность (гетерогамия); слишком похожие люди не уживаются. В отличие от симпатии, страсть и сексуальное возбуждение требуют новизны, неожиданности, таинственности, риска, иногда даже враждебности. В израильских кибуцах, где мальчики и девочки с раннего детства до юности росли и жили совместно и часто видели друг друга голыми, между ними почти никогда не возникало эротических привязанностей, все браки заключались с посторонними. Редки сексуальные привязанности и между братьями и сестрами. Мальчики самбия, в обязательном порядке отсасывающие старших подростков, вырастая, переключаются на женщин: запретные, таинственные и опасные женщины кажутся интереснее доступных и будничных мужчин.
Описанный Бемом путь формирования гомосексуальной ориентации не является универсальным и единственным. Индивидуальные пути и вариации зависят не только и даже не столько от того, насколько сильно и чем именно ребенок отличается от других детей своего пола, сколько от того, как он сам интерпретирует эти отличия.
"Я всегда отличалась от своих сверстниц, никогда не старалась усвоить "женственные" манеры, не пользовалась косметикой, ненавидела и старалась не носить бюстгальтеры. Я играла с мальчишками, и мои руки и ноги украшали благородные ссадины и синяки. Как только стало можно, я сменила юбку на брюки и шорты", - вспоминает взрослая лесбиянка.
"Оглядываясь назад, к тому времени, когда мне было шестнадцать или семнадцать, я вижу, что уже тогда влюблялась в некоторых теннисисток, но еще не осознавала этого, - вторит ей Мартина Навратилова. - Просто мне нравилось быть с ними. К восемнадцати годам я поняла, что у меня всегда были эти чувства".
Судя по имеющимся данным, за исключением сан-францисского исследования, гомосексуальные мальчики созревают раньше своих гетеросексуальных ровесников, имеют больше эротических фантазий и раньше начинают мастурбировать. По данным Кинзи, средний возраст начала пубертата у гомосексуалов был 12,64, а у гетеросексуалов - 12,94 года, возраст первой эякуляции - 12,75 и 13,25 года, первой мастурбации - 12,40 и 13,63 года. Восточногерманские гомосексуалы пережили первое семяизвержение и первый оргазм (60% - при мастурбации) на год раньше своих "натуральных" сверстников. Средний возраст начала мастурбации у них 12,7 года, почти на год раньше гетеросексуальных мужчин (13,5 года). Те же тенденции характерны и для западногерманских студентов, опрошенных в 1966, 1981 и 1996 гг. Как происходит гомосексуальный дебют?
В массовом сознании широко распространено мнение, что главная причина и по меньшей мере типичная черта гомосексуальности - "совращение" подростков взрослыми. На самом деле первый гомосексуальный опыт мальчики, как правило, приобретают со сверстниками или ненамного младшими или старшими подростками. В гомосексуальной выборке Кинзи, 61,6% белых мужчин пережили свой первый гомосексуальный контакт между 12 и 14 годами, причем в 52,5% случаев их первому партнеру было также от 12 до 15 лет, у 8% он был младше, у 14% это были 16-18-летние юноши и только у остальных - взрослые мужчины. 55% первых партнеров составляли друзья, 19% - родственники, 7,6% - знакомые и только 11,2% - посторонние люди. Среди имевших гомосексуальный опыт американских подростков и юношей от 13 до 19 лет, опрошенных Робертом Соренсеном, взрослыми были инициированы 12% мальчиков и меньше 1% девочек. Средний возраст первого гомосексуального опыта английских мужчин-гомосексуалов в 1987-1991 гг. - 15,7 года, а средняя возрастная разница с первым партнером - один год (у 40% это был ровесник, у 60% - юноша на 1-2 года старше или моложе, только 20% начали половую жизнь с мужчиной на 10 лет старше себя, причем большинство из них мечтали о такой встрече, а многие активно искали ее.
Подросток может долго не подозревать о своей гомосексуальности. Но рано или поздно его настораживает, что вместо влечения к противоположному полу он испытывает интерес к телу однополых сверстников. Такой интерес испытывают и многие "натуральные" подростки. Но если для "натурального" подростка мужское тело - объект сравнения, завистливого восхищения или потенциальная угроза, то у юного гея к этому примешивается, заглушая все остальное, эротическое чувство. "Когда мне было около 14 лет, я медленно стал осознавать, что пристально разглядываю других мальчиков, особенно когда мы были голыми в бассейне или раздевалке. Мне хотелось потрогать их. Потом меня внезапно озарило, что на самом деле мне хочется их целовать и трахать. Ничего подобного к девочкам я не испытывал..." - вспоминает американский поэт Харольд Норс (р. 1916).
Первым увлечением Юкио Мисимы был второгодник Оми. На занятиях гимнастикой мальчик не сводил глаз со своего кумира, страстно мечтая увидеть Оми раздетым и посмотреть на его "здоровенную штуку", о которой в школе рассказывали легенды. Оми навсегда стал для Мисимы эталоном мужской красоты.
По сравнению с Оми Мисима казался себе жалким. "Я смотрелся в зеркало, мечтая о дне, когда мои плечи и грудь станут такими же, как у Оми. Но жестокое стекло показывало мне чахлые руки, торчащие ребра, и сердце мое покрывалось ледяной коркой сомнения. Это было даже не сомнение, а мазохистская уверенность; голосом божественного откровения она шептала мне: "Никогда ты не будешь таким, как Оми". Влюбленность оборачивается завистью, а "счастье смотреть на Оми" превращается в "счастье быть им"".
Квинтэссенция подростковой сексуальности - мастурбационное воображение. Мастурбацией занимается подавляющее большинство мальчиков-подростков, независимо от их сексуальной ориентации. Но гетеросексуальные подростки воображают при этом преимущественно людей противоположного, а гомосексуальные - собственного пола. Такое воображение, где гомоэротизм сливается с нарциссизмом, психологически еще более запретно, чем самый акт мастурбации. Закрепляясь в памяти, оно становится стержневым элементом сексуального сценария личности.
"Когда в начале пубертата я начал мастурбировать, невероятное удовольствие, случайно открытое летним днем, стало одним из центров, если не эпицентром моей жизни. Заложенный в моем теле потенциал наслаждения сразу же пересилил стигматизировавшие его религиозные или моральные предписания".
В соответствии с теорией Фрейда о разобщенности у подростков чувственного и нежного влечения существует по крайней мере три разных вида подростковых гомоэротических привязанностей:
1) откровенно чувственное сексуальное влечение, не требующее психологической интимности;
2) дружба-влюбленность, эротической подоплеки и природы которой подростки не осознают;
3) романтическая влюбленность в человека своего пола, психологически не отличающаяся от гетеросексуальной юношеской любви.
Первые гомо-, как, впрочем, и гетеросексуальные контакты между подростками чаще всего происходят в игровой форме. Игры, включающие показывание, обследование и ощупывание собственных половых органов и/или половых органов сверстников своего или противоположного пола, широко распространены среди дошкольников и младших школьников. В основной выборке Кинзи участие в допубертатных сексуальных играх со сверстниками противоположного пола ретроспективно признали половина мужчин и около трети женщин, а со сверстниками своего пола - 54% мужчин и 35% женщин, при непосредственном опросе 212 допубертатных мальчиков последняя цифра повышается до 60%.
Преобладание однополых игр над разнополыми объясняется прежде всего половой сегрегацией, большей физической доступностью сверстников своего, нежели противоположного пола и менее строгим табуированием телесных контактов с ними. В однополых учебных заведениях, лагерях и интернатах сексуальные игры - явление массовое. Среди обследованных в начале 1960-х годов учащихся английских школ-интернатов наличие гомосексуальных контактов признали 44% и собственное участие в них - 28% мальчиков (среди учащихся дневных школ - 18% и 3%). В начале 1990-х годов учившиеся в закрытых школах англичане имели в 2,5 раза больше гомосексуального опыта и в 3 раза больше генитальных контактов с мужчинами, чем учащиеся смешанных школ; в менее выраженной форме это типично и для женщин. Среди 15-18-летних французов, обучавшихся в интернатах, наличие гомоэротических влечений признали 8,5%, а среди тех, кто жил дома, - только 5,2%; у девочек разница еще больше: 10,3% и 5,6%.
В гомоэротических играх участвуют и вполне "натуральные" подростки. Среди опрошенных сан-францисских мужчин в подростковых гомоэротических играх участвовало больше гетеро- (62%), чем гомосексуалов (39%). Но юные геи получают от таких игр гораздо больше удовольствия, чем их "натуральные" ровесники, и это побуждает их, с одной стороны, повторять этот опыт, а с другой стороны, - задумываться о своей сущности, чего гетеросексуальные подростки, для которых это "просто игра", не делают. В дальнейшем сексуальные игры дифференцируются. Среди респондентов Штарке опыт взаимной или групповой мастурбации в ранней юности имели 61% гомосексуалов, 19% смешанной по сексуальной ориентации выборки и только 7% исключительно гетеросексуальных юношей.
Некоторые мальчики идут на сексуальное сближение со сверстниками легко и быстро. Известный американский киноактер Тейлор Мид рассказывал, что однажды, когда ему было 12-13 лет, в темном кинозале одноклассник молча засунул ему руку в пах. "И как только он сделал этот жест, мне все сразу же стало ясно. Мы вышли во двор, где светила луна, и я сказал: "Давай бороться, но чтобы никаких захватов выше пояса..."
Робким и застенчивым приходится труднее. Откровенный гомоэротический интерес или жест - дело крайне рискованное. Первые сексуально-эротические контакты между мальчиками чаще всего происходят в форме силовой возни, когда можно сказать, что эрекция или "не то" прикосновение произошли случайно.
Хотя подростки весьма изобретательны, в их гомоэротических играх повторяются одни и те же компоненты. В школе, где учился Мисима, мальчики увлекались игрой, которая называлась "похабник": "Где-нибудь на перемене, когда кругом было полно народа, надо было выследить какого-нибудь зазевавшегося растяпу, молниеносно подскочить к нему и ухватить за определенное место. Если номер удавался, озорник отскакивал на безопасное расстояние и начинал вопить: - Ого-го! Ну у тебя и штуковина!" Точно такие же игры существовали после войны в некоторых ленинградских мужских школах.
Гомоэротические игры нередко ритуализируются. В одном подростковом летнем лагере с географическим уклоном в 1970-х годах существовала игра - сначала я принял ее за обычную мальчишескую возню - в "Десять городов". Несколько 12-13-летних мальчиков заваливали на кровать одного и, не раздевая, мастурбировали, пока тот не прокричит названия десяти городов с указанием численности их населения. Играли в "Десять городов" только младшие подростки, и, несмотря на визг и силовые приемы, это была добровольная игра, а не насилие. Правила игры передавались от старших к младшим, а исполнителем приговора большей частью бывал один и тот же мальчик, который по окончании игры отправлялся в уборную, видимо мастурбировать.
Вот как выглядит письменное объяснение, с сохранением стиля и орфографии, 14-летнего артековца конца 1980-х годов:
"Каждый вечер мы собирались в палате у мальчиков и начинали играть в так называемую "игру"... Мы ложились по двое на кровать и кайфовали. "Блаженство" заключалось в том, что половой член каждого находился между ногами соседа. Затем оба начинали егозиться, тем самым раздражая его и вызывая блаженное состояние. Затем были придуманы разные эстафеты. Мы вытащили из веника ветку. Тот человек, которому выпадет эта эстафета, должен был стать согнувшись и мы засовывали ему ветку в задний проход... После этого конкурса мы стали разыгрывать другой. По жребию, человек, которому достанется, должен был сосать половой член соседа или любого из мальчиков... Связывали половые члены трех человек нитками в один узел и танцевали в кругу различные танцы. Это вызывало раздражение и приносило удовольствие... С Димой я три вечера подряд ложился на одну кровать и мы с ним друг другу засовывали половой член между ног и растягивали и стягивали его... Также мы друг другу засовывали половой член в задний проход и в рот".
Влияние подобных игр на эротическое воображение подростка сугубо индивидуально. У одних гомосексуальное экспериментирование полностью вытесняется из памяти позднейшими впечатлениями или вспоминается просто как забавная игра. На более впечатлительных оно накладывает неизгладимый отпечаток.
Вот что рассказал о своем подростковом опыте геолог Виктор Л.:
"В средних классах мы часто играли, хватая друг друга за половые органы, иногда даже во время урока, под партой, чтобы ни учитель, ни девчонки ничего не заметили. Применялись подобные "захваты" и при силовой возне. Никакого страха, смущения и мыслей о гомосексуализме это не вызывало, мы о нем не знали и не думали. Это была наша законная тайная игра "садирования" или "доения козла".
Хотя такие игры меня интересовали, будучи стеснительным и самолюбивым, я держался от них в стороне. Но однажды летом, после 6 класса, работая в колхозе, мы остались одни, без учителя и девочек. В обеденный перерыв, когда я вполне невинно возился с другим мальчиком, тот вдруг закричал: "Ребята, посмотрим у Витьки яйца! Порос он мохом или нет?" Сразу же подбежали остальные. Я отбивался изо всех сил, но когда один заломил мне руку, а другой ухватил сзади за яйца, пришлось лечь на спину, расслабиться и в знак покорности расставить ноги... Это было крайне унизительно. Обычно садировали слабых или младших, я же был крупнее, сильнее и авторитетнее большинства этих ребят, и к тому же безумно стыдлив, стеснялся даже обтягивающих плавок и в туалет не ходил, если там был кто-то еще. Ребята это знали, преодолеть мою стеснительность и гордость им было занятно. Теперь я был у них в руках...
Меня, как лягушку, распялили на сене, зажали руки над головой, задрали рубашку, спустили штаны и стали с шутками и прибаутками осматривать и ощупывать мои потроха. Мне было невыносимо стыдно своей наготы и этих бесцеремонных шершавых чужих рук, которые делали со мной все что хотели, и в то же время сказочно приятно. Пока ребята возились с моим ремнем и застежками, я пытался спасти лицо с помощью трепа: вот, дескать, кастраты и малолетки хотят посмотреть, какое "оно" у настоящего мужчины! Но всерьез делать вид, будто ты иронически смотришь на своих мучителей сверху вниз, в то время как ты распят перед ними голый, с беспомощно расставленными коленями, и каждый из присутствующих в этом цирке пацанов волен трогать, дергать, щекотать и шлепать тебя, где и как ему заблагорассудится, невозможно. Вскоре я утратил всякий самоконтроль и только непроизвольно дергался, стонал и вскрикивал от наиболее чувствительных прикосновений, вызывая этим общее веселье. Не знаю, как долго это продолжалось, но в конце концов у меня произошло бурное, в несколько волн, первое в моей жизни, если не считать ночных поллюций, семяизвержение. Ощущение было необычайно острым. Сначала я подумал, что описался, и страшно испугался, что ребята поднимут меня на смех. Но так как после первого осмотра нагишом мои трусы задрались кверху и дальше меня теребили через трусы, мальчишки ничего не заметили и скоро меня отпустили.
У меня хватило ума притвориться, будто ничего особенного не произошло: подумаешь, ребята посмотрели, что у меня в штанах. Ребят эта версия вполне устроила. Мой авторитет в классе, за который я больше всего боялся, нисколько не пострадал, никто меня этим эпизодом не дразнил, не пытался его повторить и не пугал рассказать о нем девчонкам. Только один парень однажды пригрозил: "Смотри, разложим тебя еще раз на сене!", на что я ответил здоровой оплеухой, которую он принял как должное. Хотя, по правде говоря, если бы ребята повторили опыт (я одновременно боялся и хотел этого), я сопротивлялся бы только для виду. Но хотя никаких неприятных объективных последствий этот случай не имел, его психологические последствия были страшными. Я понял, что тот, кто держит меня за яйца, всесилен не потому, что может причинить мне боль, а потому, что доставляет мне наслаждение, и сразу же начал мастурбировать (раньше этого не делал, возня с мальчишками воспринималась просто как игра), воображая одну и ту же сцену и расцвечивая ее новыми вымышленными подробностями. Между 15 и 17 годами я несколько раз затевал возню и игры с раздеванием и взаимной мастурбацией вдвоем с мальчиками моего возраста, иногда умышленно поддаваясь. В 19 лет впервые переспал с женщиной, в 22 года женился, все вроде бы нормально, но ничто не может сравниться с тем первым опытом. Все бы отдал за то, чтобы снова стать четырнадцатилетним и чтобы мальчишки садировали меня на сене".
В этом рассказе хорошо видна роль мастурбационного воображения, которое закрепляет и кристаллизует случайный сексуальный опыт, превращая его в постоянную установку, от которой человек не в силах избавиться. Но действительно ли Виктора вот так, сразу, "запрограммировали"? До того, как его разложили на сене, была неоднократная возня под партой. Затем Виктор вспомнил, что еще во втором или третьем классе, задолго до начала полового созревания, его одноклассники на большой перемене где-то в школьном закутке несколько раз снимали штаны с другого мальчика, всегда одного и того же, приглашая посмотреть на это зрелище девчонок; "жертве" это, кажется, нравилось. Хотя Виктор в этой игре не участвовал, смотрел со стороны, у него сохранились о ней яркие воспоминания. В пятом классе, во время борьбы с ближайшим другом, Виктор с трудом удерживается, чтобы не стянуть с него штаны, а еще больше ему хотелось самому лежать снизу и чтобы друг применил к нему запрещенный прием, но тому это не приходило в голову. Повышенная стыдливость и затрудненность мочеиспускания в присутствии других также говорит о наличии каких-то психосексуальных проблем. Гомоэротические мазохистские чувства тлели в мальчике задолго до того, как произошел случай, который все расставил по местам, реализовав его собственные тайные желания, мальчишки только соединили в единый сценарий разрозненные элементы его эротического воображения.
Силовые сексуальные контакты типичны главным образом для мальчиков, девочки, если не считать криминально-лагерной среды, предпочитают более нежные и добровольные ласки. Зато страстная дружба-влюбленность, эротической подоплеки которой они сами, как правило, не осознают, встречается у подростков обоего пола.
"Я не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она - страстная дружба. Со своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячечность любви и весь ее характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска разлуки и то же ревнивое требование исключительности. Я давно любил, и любил страстно, Ника, но не решался назвать его "другом", и когда он жил летом в Кунцево, я писал ему в конце письма "Друг ваш или нет, еще не знаю". Он первый стал мне писать "ты" и называл меня своим Агатоном по Карамзину, а я звал его моим Рафаилом по Шиллеру".
"Никогда не забуду тех мгновений, слишком редких, увы, и слишком кратких, когда мы всецело принадлежали друг другу. Ты единственная моя любовь! Другой любви никогда у меня не будет, ибо тогда мной тотчас же овладели бы страстные воспоминания о тебе. Прощай, меня бьет лихорадка, в висках стучит, взор мутится... Не люблю ждать. Напиши мне как можно скорее. Хочу, чтобы ты ответил мне до 4 час., если любишь меня, как я тебя люблю!!..."
Между этими мальчиками нет и не будет физической близости. Оставшись в номере гостиницы, они стесняются даже раздеться на глазах друг у друга, но можно ли сомневаться в истинной природе их чувства?
Чем больше подростки знают о себе и об однополой любви, тем скорее эта дружба превращается в осознанную влюбленность, которая по своей эмоциональной тональности ничем не отличается от "обычной" любви.

Мне больше ничего не снится -
Лишь только ты, лишь только ты.
Как будто на пустой странице
Я создаю твои черты.
Ты - как высокое заглавье,
Ты - как мечты и яви связь,
Ты - как мечта, что стала явью,
Да только в руки не далась.

Эти стихи пятнадцатилетнего москвича посвящены мальчику, в которого он был безответно влюблен. Но разве девочкам пишут иначе?
Некоторые подростки осознают и принимают свою гомосексуальность легко, как нечто само собой разумеющееся, но для большинства это трудный и длительный процесс. Если "натуральные" подростки могут принять себя и окружающий мир, так сказать, в готовом виде (хотя далеко не все так делают), то для геев и лесбиянок этот путь закрыт. Прирожденные диссиденты, они не могут обойтись без саморефлексии и критического отношения к себе и к обществу. В жизни каждого из них есть несколько субъективных, но исключительно важных рубежей:
1) первое подозрение о своей гомосексуальности,
2) первый гомосексуальный опыт,
3) уверенность в своей гомосексуальности и
4) coming out (буквально - выход) - более или менее открытое признание своей гомосексуальности, самораскрытие другим людям.
Американский социолог Ричард Тройден подразделяет процесс формирования гомосексуальной идентичности на четыре фазы".
Первая стадия - предчувствие или сенситизация (повышение чувствительности) - приходится на допубертатный период, когда мальчики и девочки еще не задумываются о своей сексуальной ориентации или автоматически считают себя гетеросексуальными. Хотя многие пре-гомосексуальные дети уже чувствуют и осознают, что по своим интересам, внешности или поведению они отличаются от сверстников своего пола и это вызывает у них смутную тревогу, эти отличия еще не отливаются в определенные понятия и описываются скорее в метафорах фемининности и маскулинности (насколько я хороший, "настоящий" мальчик или девочка?), чем эротики (кто меня сексуально привлекает?).
Вторая фаза - период сомнений и смешанной идентичности, когда индивид уже задумывается о своей сексуальной идентичности, но еще не может четко определить ее, приходится на подростковый возраст и начало юности. Это самый драматичный и психологически напряженный этап развития.
Третья фаза - принятие и признание себя также протекает по-разному. Ее возрастные границы и длительность зависят как от индивидуальных особенностей человека, так и от его социальной среды. Чем терпимее общество, тем легче подростку преодолеть свои внутренние конфликты и принять собственную сексуальную ориентацию.
Четвертая стадия, гомосексуальной самоидентификации, наступающая лишь у взрослых, да и то не у всех, лучше всего выражается понятием сопричастности: индивид принимает свою гомосексуальность как определенный стиль жизни, поддержание которого для него важнее и приятнее возможных альтернатив. Эта фаза обычно совпадает с появлением более или менее устойчивых партнерских отношений, в отличие от случайных сексуальных связей. Ее внутренние признаки: слияние сексуальности с эмоциональностью, восприятие гомосексуальной идентичности как интегральной части собственного Я и удовлетворенность ею.
Эти фазы не являются чисто возрастными. Их длительность и содержание зависят от множества конкретных социальных условий, и они по-разному протекают у разных людей.
Прежде всего, бросаются в глаза половые/гендерные различия. Девочки-лесбиянки, как правило, позже юношей осознают свои психосексуальные особенности, считая свое влечение к женщинам потребностью в дружбе. Гетеросексуальные контакты у них обычно предшествуют однополым. Гомосексуальные мальчики, у которых либидо пробуждается более бурно, а половая роль допускает и даже требует явных проявлений сексуальности, раньше начинают подозревать о своей гомосексуальности и сексуально экспериментируют с лицами как своего, так и противоположного пола. Иногда именно для того, чтобы лучше понять свою сексуальную ориентацию.
Поскольку сексуальная ориентация многомерна, а люди - разные, разброс в темпах и характере самоосознания очень велик.
По данным сан-францисского исследования, до 12 лет только пятая часть пре-гомосексуальных мальчиков и девочек считали свои отличия от ровесников сексуальными и лишь 4% осознавали их как гомосексуальность, это были просто различия в поведении и интересах (для мальчиков особенно важно отсутствие спортивных интересов). К старшим классам эти различия и их осознание усиливаются. Из 120 18-21-летних гомосексуальных юношей и девушек в городе Толедо (штат Огайо) одна треть осознали свою гомосексуальность между 4 и 10 годами, вторая - между 11 и 13, третья - между 14 и 17 годами. При интервьюировании в 1993-1994 гг. группы нью-йоркских гомо- и бисексуальных подростков от 14 лет до 21 года (80 юношей и 76 девушек) средний возраст первого подозрения о своей гомосексуальности у мальчиков был 12,5, у девочек - 13,9 года, уверенность же пришла к мальчикам в 14,6, а к девочкам - в 15,9 года. То есть процесс самоосознания занимает приблизительно два года. Восточногерманские мальчики начала 1990-х годов начинали подозревать о своей гомосексуальности в среднем около 16 лет. 19% из них эта мысль приходила в голову еще до 12 лет, а 46% - между 13 и 16 годами, но 14% поняли это только после 21 года. Это зависит как от темпов индивидуального полового созревания и силы либидо, так и от уровня образования: более образованные юноши из интеллигентной среды отстают от рабочих почти на два года. Уверенность в своей гомосексуальности приходит к мужчинам в среднем лишь около 20 лет, причем юноши с высшим образованием завершают свое сексуальное самоопределение позже. Видимо, дело в разной степени готовности принять жизнь такой, как она есть.
Однако осознание своей гомосексуальности еще не означает признания себя геем или лесбиянкой. Даже те подростки, которые охотно сексуально экспериментируют со сверстниками собственного пола, не торопятся идентифицировать себя в качестве геев или лесбиянок. Из 34.700 опрошенных 12-18-летних школьников в штате Миннесота 88,2% сказали, что считают себя гетеросексуалами, 1,1% - геями или бисексуалами, а 10,7% не уверены в своей сексуальной ориентации. Хотя количество подростков, не уверенных в своей сексуальной ориентации, уменьшается с 26% среди 12-летних до 9% среди 18-летних, геями, лесбиянками или бисексуалами считают себя только 1,3%. Так считают только 5% подростков, имеющих гомоэротические влечения, 27% имевших гомосексуальные контакты и 10% имеющих гомосексуальные фантазии.
Чтобы убедиться в стабильности своих чувств и предпочтений, нужно время и практический опыт. Стабилизация сексуальных предпочтений сопровождается их поляризацией. Большинство подростков развиваются в направлении гетеросексуальности и перестают испытывать гомоэротические чувства. У гомосексуалов происходит обратное. Но поскольку этот выбор для многих труден, некоторые подростки и юноши откладывают его, убеждая себя и других, что их однополые предпочтения случайны, отрицают гомоэротическую природу своих влечений или стараются искоренить их с помощью психотерапии и самовоспитания. Вариантов такой психологической самозащиты много. Одни подростки активизируют общение с лицами противоположного пола: "Я думала, что мой интерес к девочкам пройдет, если я буду уделять больше внимания мальчикам и выглядеть более женственной". Другие, наоборот, избегают таких контактов, боясь разоблачения: "Я ненавидел свидания, потому что боялся, что у меня не будет эрекции, и девочки догадаются, что я "голубой"". Третьи уклоняются от получения информации, которая могла бы подтвердить их опасения, не желают ничего слышать о гомосексуальности. Четвертые прячутся за стеной ненависти, дистанцируясь от собственного гомоэротизма высмеиванием и травлей себе подобных. Пятые стараются подавить свой гомоэротизм экстенсивными гетеросексуальными связями: "Я думал, это пройдет, если я буду встречаться и трахаться с разными женщинами". Шестые ускользают от мучительных проблем с помощью водки или наркотиков. Некоторым помогает определение неприемлемых чувств и поступков как случайных ("это случилось по пьянке, трезвым я бы этого не сделал"), временных ("это с возрастом пройдет") или периферийных ("какой же я гомик, если я сплю с женщинами?").
Такая психологическая самозащита может с переменным успехом продолжаться долго, иногда всю жизнь, однако она весьма обременительна и часто приводит к нервным срывам. Не смея жить своей собственной, единственно возможной для него жизнью, "голубой" подросток вынужден ухаживать за теми, кого он не может любить, и любит тех, за кем не может ухаживать. Это делает его жизнь мучительным чередованием "неподлинных" и несовместимых друг с другом ролей и масок. Порождаемая этим застенчивость еще больше усугубляет коммуникативные трудности. "Мало кто понимает теперь, что я всегда был и даже теперь, в мои крокодиловы годы, остаюсь чрезвычайно застенчивым существом, - писал Теннесси Уильямс. - В мои крокодиловы годы я восполняю это типичной уильямсовской сердечностью и вспыльчивостью, а иногда - вспышками ярости. В школьные дни у меня не было ни укрытия, ни маски".
Юность - вообще довольно одинокий возраст, но никто не бывает так одинок, как гомосексуальные подростки. Три четверти опрошенных чикагских подростков ни с кем не поделились своими первыми сомнениями, и только 13% посчастливилось найти понимающую душу. Среди восточных немцев, опрошенных Штарке, нашли, кому открыться, 41%, не нашли - 11%, а 46% "в это время никому не доверяли".
Участь юных геев и лесбиянок значительно хуже положения представителей любого расового, национального или культурного меньшинства. Если черный (еврейский, армянский, чеченский, русский - подставьте любое "нехорошее" в данной местности меньшинство) ребенок испытывает трудности или подвергается преследованию из-за своего цвета кожи, акцента или национальности, он может пойти к своим, несущим ту же стигму, родителям, поговорить с ними и получить если не помощь, то хотя бы утешение. Маленький гей или лесбиянка не могут открыться родителям, которые часто так же предубеждены, как и соученики. Он чувствует себя гадким утенком, единственным на всем белом свете.
Одно из самых страшных последствий этого - так называемые "немотивированные" самоубийства. От 20 до 35% американских юношей-геев совершают попытки самоубийства, это гораздо больше, чем в любой другой социально-возрастной группе. В бывшей ГДР 36% опрошенных гомосексуалов сказали, что думали о самоубийстве, а 13% пытались его осуществить. По данным клинических исследований, риск суицида среди юных геев и лесбиянок особенно велик, если они: 1) слишком рано открыто обнаруживают свою гомосексуальность, 2) подвергаются в связи с этим насилию и преследованиям, 3) пытаются решить свои проблемы с помощью алкоголя и наркотиков и 4) отвергнуты своими семьями. Эти молодые люди умирают не от гомосексуальности, а от страха перед ней и от жестокого отношения окружающих.
Снять эти проблемы может только принятие себя и самораскрытие окружающим. Открытое признание своей гомосексуальности - coming out (буквально - выход в свет) или coming out of the closet (выход из чулана) иногда кажется одноразовым драматическим событием, чем-то вроде публичной декларации, после которой пути назад отрезаны и начинается новая жизнь. На самом деле такого крутого, драматического поворотного пункта может и не быть, и даже если он есть, это только кульминация длительного и сложного процесса психосексуального самоопределения.
По мере роста терпимости к гомосексуальности средний возраст "выхода в свет" снижается. В конце 1960-х годов средний возраст coming out у американских мужчин был 19,3 года, теперь он снизился до 14,5-16 лет. Однако и возраст, и обстоятельства "выхода" - кому и как человек раскрывается - зависят от множества конкретных условий.
Человек открывается не всем сразу, а в определенной последовательности, и прежде, чем открыться другим, он должен осознать и принять себя сам. Первым конфидентом подростка чаще всего бывает однополый друг-сверстник.
Например, в чикагском обследовании средний возраст первого самораскрытия составил 16 лет для девочек и 16,75 года для мальчиков, причем две трети мальчиков и свыше половины девочек сначала раскрылись другу (подруге), поделились с матерью только 5% и ни один - с отцом.
"Каминг аут" подчас проще и прозаичнее, чем рисуется в воображении. Молодой человек ждет, что его исповедь будет для его друзей сенсацией, громом средь ясного неба, но иногда его сбивчивый рассказ воспринимается как нечто уже известное: "Мы давно догадывались. Обычный парень не уделяет столько внимания одежде, не смотрится постоянно в зеркало и не бывает таким нежным". Казалось бы, надо радоваться, что с друзьями нет проблем? Не тут-то было! "Я чувствовал себя уязвленным и обманутым. Мое великое откровение пропало даром. Вместо того чтобы радоваться, я был обижен, что мои друзья обсуждали мою личную жизнь за моей спиной и никто из них не сказал мне об этом".
Какой бы трудной ни была сексуальная идентификация, ее завершение приносит огромное облегчение. Люди, которые приняли свою сексуальную ориентацию, в большинстве случаев считают ее естественной, нормальной и единственно возможной для себя, подстраивая под нее прочие самооценки и установки.
Ослабление социальной стигмы и дискриминации облегчает принятие себя. В гомосексуальной выборке Кинзи 46% мужчин и 26% женщин сожалели о своей гомосексуальности. В 1970-х годах на вопрос, хотели бы они, если бы это было возможно, изменить свою сексуальную ориентацию, 95% сан-францисских лесбиянок и 86% геев ответили "нет". 87% опрошенных Штарке восточных немцев принимают свою гомосексуальность полностью, 16% - с некоторыми оговорками и только 1% - с трудом. Однако полное принятие себя большей частью происходит уже за рамками подросткового и юношеского возраста. Тут есть большая социально-педагогическая проблема.
Несколько лет назад пара озабоченных родителей спросила у меня совета, что делать с шестнадцатилетним сыном, который, как им кажется, не просто дружит с одноклассником, а влюблен в него. Я посоветовал оставить мальчика в покое. Однополые влюбленности часто проходят сами собой, независимо от педагогических усилий. А если это действительно любовь, вы не можете искоренить ее. Контроль, надзор, хождения по психиатрам могут отравить подростку жизнь, заставить его прятаться, довести до самоубийства, но они не могут изменить его сексуальную ориентацию.
Истинная родительская мудрость в этой драматической жизненной ситуации - проявить терпимость и понимание к сыну или дочери, принять их такими, какими они себя видят, и поддержать их в этот самый трудный и драматический момент их жизни. От родительской помощи больше, чем от чего бы то ни было другого, зависит находящееся под ударом юношеское самоуважение, с которым, в свою очередь, связаны все остальные психологические свойства личности.
К сожалению, многие родители не выдерживают этого испытания. В бывшей ГДР информации об однополой любви было гораздо больше, чем в России, тем не менее понять своих гомосексуальных сыновей пытались только 19% матерей и 7% отцов; 70% матерей и 78% отцов об их проблемах вообще не знали. И только 8% матерей и 5% отцов приняли сексуальную ориентацию сыновей сразу и безоговорочно; остальные были к этому не готовы, надеялись, что все еще изменится, просили сохранить все в тайне. Со временем отношения обычно налаживаются. Но часто понимание приходит с большим опозданием.
А что делать учителям и психологам? Рассуждая абстрактно, чем раньше подросток осознает и примет себя, тем легче ему будет. Однако поспешное и преждевременное - лишь бы снять мучительную неопределенность - сексуальное самоопределение может, как и в других сферах бытия, закрыть пути к более глубокому осмыслению собственных возможностей и стремлений. Даже если подросток не сомневается в своей сексуальной ориентации, что бывает далеко не всегда, преждевременно обнародовав ее, он рискует оказаться в изоляции в школе и дома и не выдержать враждебной реакции окружающих, от которых ему некуда уйти. Единственным противовесом домашней и школьной враждебности окажется криминальная уличная среда, которая быстро и незаметно для него самого проституирует подростка, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому лучше отложить "выход" до совершеннолетия и осуществить его в более благоприятных условиях. Это не трусость и не лицемерие, а житейский здравый смысл. Однако убедить в этом подростка вы сможете, только если он увидит, что вы уважаете его право на выбор сексуальной ориентации и не пытаетесь им манипулировать.
Гомосексуальные подростки и юноши нуждаются в психиатрической и психологической помощи не потому, что они больны, а потому, что они оказались в очень сложной ситуации, разобраться в которой может только специалист. К сожалению, найти такую помощь в России трудно, ни психологов, ни врачей этому не учат, а геевские организации маломощны и занимаются не столько конструктивной деятельностью, сколько политическими играми и выпрашиванием денег на собственное существование.
Человек или организация, берущаяся за оказание помощи гомосексуальным подросткам, оказываются в ситуации повышенного социального риска, их подозревают во всех смертных грехах. Во время моего пребывания в Лос-Анджелесе в прессе появились сообщения, что в одном из геевских подростковых центров кто-то из воспитателей якобы имел с воспитанниками сексуальные отношения. Ничего невозможного в этом нет, в подростковых учреждениях любого типа сексуальные скандалы нередки. Но прежде чем факты были проверены (в данном случае все оказалось выдумкой), пресса и местные власти предложили попросту закрыть этот центр. Эта ментальность чрезвычайно характерна. Самая многочисленная категория совратителей подростков - католические священники, но никому не приходило в голову требовать закрыть церкви. С геями это кажется возможным.
При работе с гомо- и пре-гомосексуальными подростками есть несколько общих правил. Какова бы ни была собственная сексуальная ориентация консультанта, он должен исходить из жизненных проблем сидящего перед ним подростка. Что его мучает? Трудности самопознания? Стигматизация? Социальная изоляция? Необходимость скрываться? Чувство своей особенности? Отсутствие родительской поддержки? Преследование и насилие? Сексуальная депривация? Или что-то еще?
Проблемных подростков необходимо принимать такими, каковы они есть, не морализируя и не запугивая. Первая задача психотерапевта не изменить сексуальную ориентацию подростка, а помочь ему понять и прояснить свои чувства. Нужно дать объективную и точную информацию обо всем, что его волнует, особенно важен опыт других юношей и девушек со сходными проблемами. Развитые геевские организации поддерживают такие подростковые группы, выпускают специальные брошюры и т.п. (одна такая брошюра издана и в Москве: Зосимов А.Ф. Если ты "голубой". М.: АРГО-РИСК, 1995). Очень важно помочь подростку разобраться в его проблемах и найти адекватные способы преодоления стигматизации, депрессии, семейных и школьных конфликтов, научить азбуке любовных отношений и правилам безопасного секса. Нужно внимательно следить за возможными признаками суицидных намерений, алкоголизма и наркомании и в случае необходимости своевременно направить подростка к специалисту. Не забывать о семейных условиях, помочь подростку разобраться в его отношениях с родителями, если возможно - поговорить с ними, но только с согласия самого подростка. Обучать других специалистов, давая им адекватную информацию о подростковой гомосексуальности. Соблюдать строгую конфиденциальность. Быть готовым защищать подростка и вместе с тем не нарушать границ профессиональных отношений, в частности избегать общения с подростками вне консультационного центра и, само собой разумеется, не иметь с ними никаких сексуальных контактов.

Кон И.С. Лунный свет на заре. - М., 1998, с. 332-362.