Наука лидерства

Конец позапрошлого и начало прошлого веков были временем острого осознания передовыми мыслителями проблемы внутренней несвободы человека. Все больше расширялись свободы социальные и все яснее становилось, что внутренние тормоза скоро станут главным препятствием развитию общества и источником регресса - позднее механизм этого регресса описал Фромм в своем "Бегстве от свободы".

Лев Толстой очень остро ощущал эту проблему. Именно ему первому принадлежит формулировка исторического прогресса как процесса расширения человеком своей свободы. Кстати, и Чехов, и Короленко, и Ницше, и Горький, и Морозов, и Андреев, и Блок очень живо эту проблему осознавали и по-разному говорили о необходимости выдавливать из себя раба. Однако, в то время не было никакого инструментария для работы с этими тормозами, не было психотерапевтического и психоаналитического инструментария - и потому ситуация представлялась безысходной.

Поэтому лучшие умы того времени испытывали весьма негативные чувства к главному, как тогда представлялось, инструменту общественного закрепощения человеческого духа - религии и церкви. И чем более безысходной представлялась ситуация с несвободой, тем в большей степени возрастала их ненависть к церкви. В силу этого в своей критики церкви и официальной церковной доктрины они шли до конца - несравненно дальше и Лютера, и Кальвина, и Меланхтона, и Гуса, и Савонароллы. В отличие от религиозных реформаторов прошлого они видели выход не в модернизации церкви, но в упразднении ее как института, однозначно враждебного человечеству и прогрессу.

Именно острое ощущение потребности во внутренней свободы и болезненная реакция на всякое покушение на таковую и лежит в основе толстовского неприятия церкви. думаю, он был вполне справедлив в своих претензиях, так как традиционная церковная доктрина действительно враждебна прогрессу и человеческой свободе. Конечно, со времен Толстого протестантские церкви, изначально старавшиеся уйти от рабской ортодоксии, существенно продвинулись и все меньше являются тормозом прогресса. Ватикан также провел за прошлый век столь существенную модернизацию, что католическая церковь приблизилась к реформатским по степени безобидности, хотя все же является скорее религией для быдла, нежели для людей реально мыслящих. Частично ушло от ортодоксии иудейство, хотя в нем очень сильна и сегодня ортодоксальная струя. Хуже обстоит дело с православием, модернизацию которого затормозила в конце позапрошлого века политика Победоносцева, в результате которой оно утратило всякий авторитет в народе и с приходом к власти большевиков было списано со счетов и заменено более свободной и прогрессивной коммунистической идеологией. Однако, и последняя была лишь временным решением.

К нынешнему варианту православия критика Толстого остается применимой в полной мере. В меньшей мере он прав в отношении модернизировавшихся за прошлый век церквей.

Толстой прав в одном - традиционная религия не нужна свободному человеку. Но Толстой не прав в другом - не всем дано быть свободными. Не бывает абсолютной свободы, бывает лишь большая или меньшая степень этой свободы. А значит, все равно большинство останется рабами, ад и вообще все в той или иной мере рабы. И поэтому не удастся упразднить религию. Просто желательно, чтобы она приноравливалась к прогрессу и постепенно ослабляла груз своих запретов. В принципе, так все и происходит, но хотелось бы быстрее :)

Вопрос из серии: "Где начало того конца, которым заканчивается это начало?"

Все применяемые нами категории существуют только в нашем сознании и отражают наше восприятие реальных явлений и процессов. Определенные черты в поведении мы определяем как поведение хозяина, другие - как поведение раба. В любом же реальном человеческом поведении совмещаются черты и того и другого - вопрос лишь в соотношении.

Теоретически можно представить, что человек проявляет только один или другой тип поведения. На практике такое чистое поведение не встречается. Однако, рассмотрение с точки зрения этих категорий полезно для целей постепенного усиления в поведении одной тенденции и ослабления другой.

Именно относительное преобладание установок хозяина над установками раба и создает конкурентные преимущества. Если у Вас больше внутренней свободы, чем у других - это позволяет Вам быстрее продвигаться в личном, социальном и деловом плане.