Лидеры в истории

Свержение Хрущева

40 лет назад был свергнут Хрущев

Это, пожалуй, единственный случай в советской истории. Руководитель государства не умер, не убит, а снят со всех должностей и отправлен «на заслуженный отдых».

14 октября 1964 года, обвинив советского лидера в волюнтаризме, грубом администрировании, бездумной и необоснованной реорганизации государственных структур, Пленум ЦК освободил Никиту Сергеевича Хрущева от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК партии, Председателя Совета Министров СССР «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья».

К слову, первая попытка сместить Хрущева была предпринята еще в 1957 году. Политика, проводимая советским руководителем, раздражала Молотова, Маленкова и Кагановича. «Троица» не могла простить Хрущеву и атаку на культ личности на ХХ съезде партии. В результате ожесточенной полемики в июне 1957 года на плановом заседании Президиума над Хрущевым впервые завис дамоклов меч: семью голосами против четырех прошло предложение Молотова и Маленкова о смещении Никиты Сергеевича с должности Первого секретаря. Но Хрущев оказался не лыком шит.

На решение Президиума Хрущев отреагировал мгновенно, заявив, что его избрал Пленум ЦК и «только ему решать, быть мне Первым или уйти».

Тайм-аут Хрущев использовал с максимальной эффективностью. Спустя всего четыре дня, казалось, патовая для Никиты Сергеевича ситуация сменилась триумфом.

Открывая Пленум, будущий «серый кардинал» Кремля Михаил Андреевич Суслов задал собранию нужную тональность. В результате Молотов, Маленков и Каганович получили роковое клеймо «фракционеров».

Тогда Хрущев сохранил за собой все должности и регалии. Однако новой атаки в 1964-м Никита Сергеевич не выдержал…


Заговор

Многие историки считают, что главным зачинщиком переворота стал Брежнев. В этом уверен и сын бывшего Первого секретаря Сергей Никитович Хрущев. Некоторые полагают, что заговор возглавил Михаил Суслов. Дескать, кому как не ему – главному ревнителю чистоты марксизма-ленинизма в партии, пришло в голову поменять ершистого Хрущева на более покладистого Брежнева. В списках заговорщиков фигурировали также фамилии Семичастного, Шелепина и Подгорного. Но и сегодня, по прошествии сорока лет, с полной уверенностью назвать главного зачинщика заговора нельзя. И даже близкие Хрущеву люди не смогли найти однозначный ответ на этот вопрос. К примеру, Алексей Аджубей – зять Первого секретаря, карьера которого в 1964 году также закончилась из-за родства с Хрущевым (Аджубей был главным редактором «Известий». – Авт.), впоследствии вспоминал:

«Отставка Хрущева была предрешена не на самом Пленуме и даже не на заседании Президиума ЦК. Всему этому предшествовали тайные переговоры со многими высшими руководителями партии...»

За несколько дней до октябрьского Пленума член Президиума ЦК, Председатель Совмина РСФСР Геннадий Воронов получил приглашение Брежнева отправиться на охоту в Завидово.

«После охоты застолье было против обыкновения кратким, – рассказывал Воронов. – Когда засобирались домой, Андропов предложил мне ехать в Москву в одной машине вместе с ним и Брежневым. Едва вырулили на трассу, Андропов поднял стекло, отделявшее в салоне заднее сиденье от шофера с охранником, и сообщил мне о готовящемся свержении Хрущева…Брежнев вставлял в разговор только реплики. Нацепив на нос очки, всю дорогу он шелестел листами со списком членов ЦК: против одних фамилий ставил плюсы, против других – минусы, подсчитывал, перечеркивал значки, минусы менял на плюсы и бормотал: «Будет, баланс будет беспроигрышный». Андропов добавил: «Если Хрущев заартачится, мы покажем ему документы об арестах в 1935 – 1937 годах, где есть его подписи».

…В начале октября 1964 года Брежнев страшно перепугался, когда узнал, что Хрущев, похоже, обладает какой то информацией о готовящемся заговоре. Леонид Ильич даже не хотел возвращаться из ГДР, где находился во главе делегации Верховного Совета СССР. А вдруг Хрущев арестует их всех?

Заговорщики рисковали, и, как выяснилось, их опасения были вполне обоснованы.


Хрущев был в курсе

О готовившемся заговоре Никите Сергеевичу стало известно от Василия Ивановича Галюкова – работника хозяйственного отдела Президиума Верховного Совета РСФСР.

В конце сентября 1964 года, когда Хрущев улетел в Казахстан, а его сын Сергей приболел и находился дома, раздался телефонный звонок правительственной связи. Василий Иванович Галюков просил пригласить к аппарату Никиту Сергеевича, чтобы сообщить ему информацию чрезвычайной важности.

Поскольку Хрущева в Москве не было, а дело не терпело отлагательства, Сергей Никитович согласился на встречу с Галюковым. Василий Иванович рассказал сыну Хрущева, что против Никиты Сергеевича готовится заговор, и назвал фамилии участников.

Пораженный услышанным, сын Хрущева пересказал содержание разговора отцу, как только тот вернулся в Москву. Вопреки ожиданиям, Никита Сергеевич отнесся к этому сообщению спокойно. Он собирался в отпуск в Пицунду, выглядел очень усталым и не хотел менять планы. Переспросил имена участников заговора, подумал и сказал:

– Ты сведи этого Галюкова с Микояном. Он человек опытный, разберется. Правда, Анастас собирался лететь со мной в отпуск. Ничего, на пару деньков задержится...

Встретившись с Микояном, Галюков слово в слово повторил то, что рассказывал сыну Никиты Сергеевича. Запись по просьбе Микояна вел Сергей.

– Благодарю вас за сообщение, товарищ Галюков, – сказал Микоян. – Все, что вы рассказали, очень важно. Я надеюсь, вы учитываете, что делаете это сообщение мне официально и тем самым берете на себя большую ответственность?
– Я понимаю всю меру ответственности, – бледнея, ответил Галюков. – Я целиком убежден в истинности своих слов и как коммунист не мог поступить иначе.
– Ну что ж, это хорошо. Я не сомневаюсь, что эти сведения вы нам сообщили с добрыми намерениями, и благодарю вас. Хочу только сказать, что мы знаем и Николая Викторовича Подгорного, и Леонида Ильича Брежнева, и Александра Николаевича Шелепина, и других товарищей как честных коммунистов, много лет беззаветно отдающих все свои силы на благо нашего народа, на благо Коммунистической партии, и продолжаем к ним относиться, как к своим соратникам по общей борьбе!»

Виртуозная концовка, не правда ли? В ней весь Микоян – хитрющий кремлевский лис, в ней секрет его политического долголетия. Анастас Иванович лично проследил, чтобы эта концовка непременно попала в запись его разговора с Галюковым.


Тайная миссия Микояна

Когда через несколько дней Сергей Хрущев приехал к отцу в Пицунду, Микоян попросил его завизировать текст беседы с Галюковым, а затем спрятал записи в комод под пачку белья. Не исключено, что он предъявил их заговорщикам вечером того же дня, когда отставной Хрущев покинул заседание Президиума ЦК, а победители остались распределять портфели.

Во всяком случае, чем еще объяснить тот факт, что Микоян, занимавший при Хрущеве пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, оставался им и при Брежневе, а потом длительное время – с 1965-го по 1974 год – был членом Президиума Верховного Совета СССР?

Микоян был в Пицунде единственным человеком, с которым Хрущев имел возможность посоветоваться. Все остальные, на кого он мог положиться, находились далеко от морского пляжа. Наверное, заговорщикам было очень выгодно, чтобы такой человек оказался в критическую минуту возле Хрущева. Может быть, это даже и было частью их плана.

…Хрущев умер в 1971 году, Микоян – в 1978. С 14 октября 1964 года и до своего последнего дня Никита Сергеевич ни разу с ним не встречался.


ГКЧП кремлевского масштаба

Итак, в начале октября 1964 года Хрущев уехал в Пицунду.
После отъезда Первого в экстренном порядке было созвано закрытое заседание Президиума ЦК, на котором присутствовали только члены, кандидаты в члены Президиума и секретари ЦК.

В этой связи любопытны воспоминания одного из участников того судьбоносного форума, члена Политбюро ЦК КПСС Петра Ефимовича Шелеста, в то время – первого секретаря ЦК Компартии Украины:

«До его (Хрущева) приезда мы почти два дня заседали, всё обсуждали, как Хрущева вызвать. Сначала поручили это дело Подгорному. Но он накануне общался с Хрущевым. И Подгорный отказывается: «Я не буду звонить, а то вызову сомнения. Я с ним недавно разговаривал, ничего не было, а тут вдруг – вызываем…»

Решили, что позвонит Брежнев. И мы все присутствовали, когда Брежнев разговаривал с Хрущевым. Страшно это было. Брежнев дрожал, заикался, у него посинели губы: «Никита Сергеевич, тут… вот… мы просим… приехать… по вашим вопросам…» А Хрущев ему что-то говорит, но мы не слышим что. Положил Брежнев трубку: «Никита Сергеевич сказал, что он… два дня, и вы уже там… обосрались… вопросов решить не можете. Ну ладно, вы мне позже позвоните, тут Микоян, мы посоветуемся». В тот же вечер Брежнев снова позвонил. Хрущев сказал: «Хорошо, я прилечу …»

Все полетное время Хрущев и Микоян провели в хвостовом салоне. В аэропорту Внуково-2 их встречали только председатель КГБ Семичастный и начальник управления охраны Чекалов.

Это был недобрый знак. Обычно члены Президиума ЦК гурьбой приезжали встречать Хрущева.

Семичастный подошел к главному пассажиру и вежливо, но сдержанно поздоровался:
– С благополучным прибытием, Никита Сергеевич! Все собрались в Кремле, ждут вас.

Хрущев повернулся к Микояну и спокойно, даже как-то весело произнес:
– Поехали, Анастас!

Прямо с аэродрома Хрущев отправился на заседание Президиума ЦК. По спланированному заранее сценарию выступили все члены Президиума. Каждое выступление, согласно уговору, заканчивалось предложением – отстранить Первого секретаря.

Поначалу Хрущев пытался перебивать соратников, надеясь хоть как-то изменить нежелательный для себя ход обсуждения. Но все было предрешено…

На следующий день заседание было продолжено. Семичастный сменил охрану Хрущева. Сотрудники КГБ получили указание: никакие приказы и распоряжения Первого секретаря не выполнять. Хрущев был изолирован и сломлен. Ничего не оставалось, как написать заявление с просьбой «освободить от занимаемой должности по состоянию здоровья».

14 октября открылся Пленум ЦК, на котором Михаил Суслов выступил с обвинительным докладом в адрес человека, которому еще совсем недавно он заискивающе заглядывал в глаза и руководил хором льстецов меньшего калибра. Его выступление украшали реплики из зала: «Этому кукурузнику все нипочем!», «Шах иранский, что хотел, то и делал», «Таскал за границу свою семейку…»

Хрущев попросил разрешения выступить с кратким заявлением. Председательствующий Брежнев сразу же встрепенулся: «Этого не будет!» Будущий Генеральный секретарь опасался, что ситуация, которую они так тщательно готовили, может выйти из-под контроля.

Однако вряд ли Хрущев стремился перехватить инициативу. Он понимал, что его, как одинокого волка, обложенного флажками, вывели на решающий выстрел, который неизбежен, и осечка исключена…


Бесславный финал

Ожесточенной схватки за власть не получилось. На этом же Пленуме Первым секретарем ЦК избрали Леонида Брежнева.

Убедившись, что Хрущев низложен, Леонид Ильич любезно и, что интересно, лично отреагировал на просьбы своего недавнего патрона.

Решая судьбу отставного секретаря, Брежнев собственноручно распорядился:

«1. Пенсия 5000 рублей. (500 рублей по новому курсу.)
2. Кремлевская столовая.
3. Поликлиника 4-го Главного управления.
4. Дачу на Петрово-Дальнем (Истра).
5. Квартиру в городе подобрать.
6. Машину легковую. (Не новую) ».

…Опальный Хрущев стал выращивать помидоры, попробовал заняться гидропоникой, начал много читать. Его любимыми авторами стали Тургенев и Толстой. А в 1968 году решил засесть за мемуары, которые и сократили ему жизнь. Начались уговоры, больше похожие на угрозы, дескать, не пишите, Никита Сергеевич, а то хуже будет.

«Пророки» из Политбюро как в воду глядели. Беседы с Капитоновым, Андроповым, Пельше не прошли для Хрущева бесследно – инфаркт, затем следующий.

11 сентября 1971 года Никита Сергеевич тихо скончался в Центральной кремлевской больнице…


Russkaja Germanija