Технология карьеры

Как стать миллионером?

Для того, что бы понять куда нам националистам двигаться, что есть государство в понимании националистов, надо увидеть модель, сравнить её с россиянской действительностью. На наш взгляд представленный ниже материал с сайта «Немецкая волна» - DW-WORLD даёт определённую пищу для размышлений. Понятно, что сравнение с российским списком «Форбс», говорит, об аномальности нашего государства, если даже забыть о национальности россиянских олигархов, ставших, в одночасье, хозяевами русских богатств. И что ещё немаловажно, читатель должен учесть, что речь идёт о стране, где уровень жизни населения в десять раз выше чем в России, однако такого изобилия сверхбогатых миллиардеров там нет. АРИ

Как стать миллионером?

Сегодня я познакомлю вас с книгой Сюзанны Визер «Юные миллионеры». Она вышла в мюнхенском издательстве «Кнаур» и рассказывает о двадцати молодых немцах, которые стали процветающими предпринимателями и миллионерами (некоторые даже – мультимиллионерами). Само собой разумеется, что речь в книге идёт только о честном бизнесе.

Более того, мы не найдём здесь ни финансовых жонглёров, ни тем более ловкачей, которым помогли связи родителей, комсомольское или чекистское прошлое. Это портреты, в общем–то, обыкновенных ребят, каждый из которых обязан успехом своему собственному таланту, своим собственным идеям и своей собственной целеустремлённости.

В Германии сейчас около 365 тысяч долларовых миллионеров. Причём, статистики считали только тех, у кого эти деньги действительно есть: на банковских счетах, в акциях и других ценных бумагах. Деньги, вложенные, скажем, в недвижимость или в производство, здесь не считались. Лишь десять процентов из общего числа относятся к сверхбогачам: их состояние оценивается в 25 миллионов долларов и выше. Из оставшихся девяноста процентов лишь половина – «потомственные» миллионеры, которым состояние перешло по наследству. Остальные заработали своё богатство сами. Как, например, выпускники химического факультета Вольфганг Рихтер, Александр Дёмлинг и Михаэль Майер, создавшие пять лет назад фирму «Морфохем».

«Морфохем» – фирма, специализирующаяся в области биотехнологии. Как и многие другие подобные фирмы, она находится в Мюнхене. Дело в том, что в баварской столице и её окрестностях расположено сразу несколько крупных клиник, научно–исследовательских центров и лабораторий, в которых ведутся поиски новых лекарственных препаратов. Мюнхенские банки очень благосклонно относятся к этой научно–предпринимательской сфере и охотно помогают молодым фирмам кредитами и профессиональными консультациями (когда дело касается финансирования исследований, патентирования препаратов, лицензионных договоров об их использовании и тому подобного). Прежде чем новое лекарство поступит в немецкие аптеки и больницы, крупные фармацевтические концерны разрабатывают и испытывают его в течение примерно десяти лет. Разработки, лабораторные и клинические исследования каждого нового препарата обходятся, в среднем, в миллиард марок. Понятно, почему фармацевтические гиганты отдают эту работу небольшим специализированным биотехнологическим фирмам, которые делают её намного быстрее и дешевле. «В лабораториях крупных концернов, – рассказывает совладелец фирмы «Морфохем» Александр Дёмлинг, – каждый препарат исследуют двадцать–двадцать пять человек. У нас такая группа занимается одновременно дюжиной различных лекарств».

Это не значит, что качество исследований в «Морфохеме» хуже. Наоборот. Традиционные колбы и пробирки здесь в значительной мере заменяет компьютер. В «Морфохеме» используют методику, которая, собственно, и сделала молодых владельцев фирмы миллионерами. Методика эта называется «Molecular Research». В течение очень короткого времени компьютер анализирует тысячи различных молекулярных соединений, состоящих из самых разных химических веществ, ищет оптимальные для каждого конкретного случая сочетания и пропорции, выявляет возможные побочные действия полученных субстанций и так далее. Всё это делается, разумеется, не только виртуально, но тут же проверяется с помощью суперсовременного лабораторного оборудования.

Разрабатывать и совершенствовать эту методику ребята начали ещё в университете, где учились вместе на факультете органической химии. Кажется, что учёные давным-давно исследовали все химические реакции. Это не совсем так. В области многокомпонентных органических соединений из трёх или более веществ осталось ещё очень много белых пятен. Здесь и лежит область интересов создателей «Морфохема».

Пять лет назад для первых своих опытов они арендовали лабораторию в Мюнхенском политехническом институте. Сегодня фирма занимает пятиэтажное здание, в котором работают несколько десятков докторов наук – биологов, химиков, фармацевтов. Специальное оборудование, установленное здесь и представляющее собою нечто среднее между химической лабораторией и электронно–вычислительным центром, обошлось в несколько миллионов марок. Таких денег у ребят, конечно, не было. Ни у кого из них не было и богатого престарелого дядюшки в Америке. И в лотерею никто из них не выигрывал. На троих они наскребли, в общей сложности, пятьдесят тысяч марок. Это был уставной капитал «Морфохема». Остальное пришлось одалживать. Впрочем, недостатка в желающих не было. Фирмы, специализирующиеся на венчурных или рисковых капиталовложениях, а также земельный банк Баварии, у которого есть специальная программа для поддержки молодых предпринимателей, инвестировали в «Морфохем» более тридцати миллионов марок.

Стоит на минутку отвлечься от истории трёх мюнхенских миллионеров, чтобы сказать несколько слов о венчурном капитале. Банки, страховые компании, крупные концерны, фонды и другие финансовые институты, специализирующиеся в этой области, в прошлом году вложили в молодые фирмы Германии, в общей сложности, пятнадцать миллиардов марок венчурного или рискового капитала. Рисковым он называется потому, что инвесторы действительно рискуют своими деньгами. Ведь они финансируют идею, перспективу, в некотором смысле – мечту (естественно, подкреплённую реальными выкладками). Реализуется ли эта идея? Стопроцентной гарантии, естественно, нет. Зато в случае успеха инвесторы, которые становятся в обмен на предоставление необходимого венчурного капитала совладельцами фирмы и, следовательно, получателями определённой части её прибыли, могут очень много заработать. Поэтому и рискуют. В случае «Морфохема» риск оправдал себя.

Несмотря на молодость – Рихтеру, Дёмлингу и Майеру было в 1996 году чуть больше тридцати лет, – им удалось привлечь рисковый капитал. Недоверчивых финансистов убедил серьёзный и многообещающий бизнес–план, детально рассчитанный и подкреплённый первыми научными и коммерческими успехами.

Разумеется, подобным небольшим биотехнологическим фирмам вряд ли удастся создать новое чудодейственное средство вроде аспирина, который уже в течение ста лет приносит немецкому концерну «Байер» миллиарды. Однако эффективные лекарственные препараты против астмы, доброкачественных и злокачественных опухолей, различных инфекционных заболеваний до сих пор не найдены. Фармацевтические компании очень заинтересованы в получении новых химических соединений с заранее заданными свойствами. Этим и занимаются биотехнологические фирмы. Два года назад, например, концерн «Байер» приобрёл у одной из таких фирм (не немецкой, правда, а американской) так называемую «библиотеку» субстанций. В ней было около двухсот впервые полученных учёными соединений. Частично их свойства уже изучены. Но найти практическое применение этим новым препаратам (или части их) и довести до потребительского уровня, так сказать, до уровня аптек, никакая даже крупная биотехнологическая фирма не может. Она разрабатывает лекарства, а не выпускает их. Это делают уже фармацевтические концерны. Между прочим, «Байер» получил право использовать субстанции из упомянутой «библиотеки» только в течение двадцати пяти лет. Потом их единоличным владельцем снова станет получившая эти соединения фирма – со всеми вытекающими отсюда материальными последствиями.

Что касается «Морфохема», то самая крупная «библиотека», которую удалось продать мюнхенцам, включала не двести, а всего лишь пятьдесят новых веществ. Однако и этого хватило, чтобы трое молодых ребят, создавших «Морфохем», стали миллионерами.

Ну, хорошо, – скажете вы. Три молодых доктора химических наук из Мюнхена – это случай особый. У них достаточно редкая специализация. Плюс явные предпринимательские способности, которые есть далеко не у всякого талантливого учёного. Плюс особая и с точки зрения экономики сфера приложения научных и коммерческих интересов. Особая потому, что здесь практически не бывает спадов: таблетки люди глотают всегда, независимо от экономического кризиса в их стране и их собственного жизненного уровня.

Возможно, история успеха мюнхенских биохимиков действительно уникальна. Возьмём неуникальную. Героем одного из очерков Сюзанны Визер в её книге «Юные миллионеры» является Михаэль Раум. Ему 34 года. Он владеет самой крупной в Германии фирмой, которая занимается телефонным сервисом. То есть самым обыденным делом, для которого как будто не надо обладать ни особыми знаниями, ни особыми талантами. Как будто.

В огромном светлом зале стоит несколько десятков столов с компьютерами. На головах сидящих за ними людей надеты наушники, у рта – микрофон. Они отвечают на звонки, печатают на клавиатуре компьютера, вглядываются в изображение на дисплее, временами записывают что–то в лежащие тут же блокноты. Одно бросается в глаза, когда приглядишься к этим людям: все они очень строго одеты. Мужчины – в пиджаках с галстуками, женщины, как правило, в костюмах неярких расцветок. В кроссовках здесь нет никого. Джинсы встречаются, но не какие–нибудь потёртые с бахромой, да и к ним обязательно надет пиджак.

К чему всё это? В конце концов, клиенты же не видят сотрудников нюрнбергской фирмы телефонного сервиса «Селл–бай–тель», которые отвечают на их вопросы. Тем не менее, владелец фирмы Михаэль Раум (сам в тёмно–синем шерстяном костюме с белой рубашкой и красным галстуком) считает такую форму одежды обязательной. Столь строгий внешний вид мобилизует, не допускает распущенности, небрежности. Года три назад Раум ввёл было так называемую «свободную» пятницу: каждый мог приходить на работу в чём хочет – хоть в старых джинсах, хоть в кроссовках. Проведённые исследования показали: сотрудники «Селл–бай–тель» обрабатывали в эти дни меньше звонков, чем обычно, клиенты чаще жаловались на ошибки и невежливость операторов. В общем, пришлось отменить «свободу» и вернуться к старым порядкам.

«Селл–бай–тель» – один из множества центров телефонного сервиса в Германии. Среди них есть самые разные. «Селл–бай–тель» специализируется на бытовой электронике и персональных компьютерах. Очень часто бывает так, что вы приобретаете телевизор и не можете его настроить, хотя как будто в точности следуете инструкции по эксплуатации. Можно, конечно, вызвать мастера, но проще (и, естественно, дешевле) позвонить по сервисному телефонному номеру. Он обычно указан в либо в самой инструкции, либо в специальном приложении к ней. Оператор сервисного центра пытается помочь вам. Обычно это удаётся (во всяком случае, в Германии).

Сегодня крупные концерны, выпускающие бытовую электронику и компьютеры, уже не имеют своих собственных служб телефонного сервиса. Они заключают контракты на обслуживание со специализированными фирмами, одной из которых и является «Селл–бай–тель». Такие фирмы работают профессиональнее, эффективнее, они обходятся концернам намного дешевле, чем собственные службы сервиса. Кроме того, телефонные сервисные центры заодно и собирают информацию, которая бесценна для определения стратегии маркетинга: что чаще ломается, с чем у клиентов трудности, кто именно приобретает продукцию (с разрешения клиентов оператор записывает некоторые данные: возраст, уровень образования и так далее).

Фирма «Селл–бай–тель» – не только самая крупная сервисная телефонная фирма в Германии, но и самая, если можно так выразиться, элитарная. Она обслуживает клиентов таких концернов, как «Сименс» и Ай–Би–Эм, компаний «Делл» и «Рено», нескольких банков.

В Нюрнберге расположен главный сервисный центр «Селл–бай–тель». Но филиалы фирмы есть и в других городах Германии, а также в Швейцарии, Франции и Голландии. На них работают более полутора тысяч человек, из которых больше половины – люди с высшим и специальным образованием (фирма нуждается в высококвалифицированных специалистах). Годовой оборот «Селл–бай–тель» составляет более четырёхсот миллионов марок. Это очень много, если учесть, что двенадцать лет назад, когда Михаэль Раум начал реализовывать свою мечту о собственной фирме, ему пришлось взять в кредит сто тысяч марок. Тогда телефонные сервисные центры были в новинку: в каждой крупной компании существовала своя собственная справочно–информационная служба. Под такое новое дело никто не решался дать деньги 22–летнему парню. Но выручили городские власти Нюрнберга. Здесь тоже (как в Баварии, как и в других регионах Германии) существует специальная служба, которая консультирует начинающих предпринимателей и помогает им. Консультанты мэрии высоко оценили идею Михаэля Раума и поручились за него перед «Дрезднер банком». Там Раум и получил сто тысяч марок кредита. Это был его стартовый капитал.

Городские власти не просчитались. Молодой предприниматель создал в Нюрнберге более семисот новых рабочих мест. А уж сколько налогов заплатил в городскую казну!..

В отличие от многих конкурентов, которых в последние годы появилось очень много, Михаэль Раум с самого начала делал ставку не на удешевление стоимости сервисных услуг, а на высокий профессионализм, компетентность и абсолютную надёжность. Поэтому не экономит на зарплате и очень редко берёт на работу (даже летом, в пору отпусков) студентов или домохозяек – предпочитает, как я уже сказал, квалифицированных специалистов.

Два года назад немецкий журнал «Менеджер–магацин» назвал Раума «предпринимателем года». Тогда же он продал около восьмидесяти процентов акций своей фирмы, оставшись её совладельцем и генеральным директором. Почему? «Устал», – так ответил Михаэль Раум на этот вопрос автора книги «Юные миллионеры».

У его предпринимательского успеха была и оборотная сторона. В то время, как ровесники Раума ходили в кино и на дискотеки, ездили отдыхать на юг, влюблялись напропалую и веселились ночи напролёт, он работал по десять–двенадцать часов в день: систематизировал поступавшие по телефону вопросы, искал новых клиентов, вёл бухгалтерию и служебную переписку, заполнял налоговые декларации, обдумывал маркетинговую стратегию и составлял планы рекламной кампании… Кроме того, он посещал курсы программистов и менеджеров, учил иностранные языки… А ведь ему не было и тридцати лет.

«Чем–то я себя в юности обделил», – признаётся Михаэль Раум. Но всё же сказать, что он потратил годы юности впустую, вряд ли можно. Как–никак, но он стал миллионером, о чём его родители – владельцы маленького кабачка в Нюрнберге – даже мечтать не могли.

Хорошо быть миллионером. И жить в молодости полнокровной жизнью тоже хорошо. Жаль, что это редко сочетается.