Лидеры в истории

Аврора Дюпен

Ровно двести лет назад, 1 июля 1804 года, в Париже родилась Амандина Аврора Дюпен, она же Аврора Дюдеван, она же великая писательница Жорж Санд.

Наполовину – по отцу – аристократка, наполовину простолюдинка, Аврора воспитывалась строгой бабушкой, которая привила ей как любовь к музыке, так и понимание литературы, а монастырский пансион, где она довершала образование, внушил ощущение Творца и понимание неотвратимости промысла и судьбы.

Глупейшим образом, без любви и без расчета, в 18 лет Аврора вышла замуж за барона Казимира Дюдевана, не блиставшего ни красой, ни интеллектом и никак не годившегося в пару яркой и неординарной девушке. Но, быть может, если бы не неудачный брак, на свет не явился бы писатель Жорж Санд. Помучавшись с немилым мужем и родив двоих детей, Аврора просто-напросто сбежала из родового поместья Ноан в Париж и, получая от мужа мизерную финансовую поддержку, начала искать способы заработка. Опять же большая удача для литературы – неизвестно, как обернулось бы дело, если бы молодая женщина не нуждалась в деньгах.

Попробовав себя в газетах и убедившись, что журналистикой не проживешь, Аврора вместе со своим новым спутником жизни, Жюлем Сандо, вступила на тернистый путь прозы. Их роман «Роз и Бланш», написанный в соавторстве, тут же обнаружил, что, во-первых, Аврора умеет писать, что было чудесно, а во-вторых, что она пишет гораздо лучше Жюля, что было уже довольно грустно, поскольку предопределяло дальнейшее развитие их отношений. Вынести под боком возлюбленную-писательницу не всякому по плечу, а если она еще и пишет лучше тебя…

Первый же самостоятельно написанный Авророй роман «Индиана», вышедший под псевдонимом Жорж Санд, принес ей успех, деньги и убеждение, что писать много и писать хорошо – основная экзистенциальная задача, а прочие дела надо увязывать с литературой, как уж там получится. Никак нельзя сказать, что Жорж Санд была холодной, расчетливой литературной дамой – ей были присущи страсти, и немалые, но 20 страниц ежедневного писания так и остались жизненной доминантой при любых обстоятельствах. Иногда эти обязательные 20 страниц безумно раздражали связанных с нею мужчин и заставляли обвинять ее в холодности и чуть ли не фригидности.

Впрочем, в чем ее только не обвиняли! Да и понятно: абсолютная свобода поведения и чувств в позапрошлом веке не могли восприниматься иначе, как чудовищная распущенность и цинизм. Такие атрибуты, как мужской костюм, и курение в общественных местах – еще полбеды, но открыто менять любовников как перчатки – это сходило с рук только благодаря истинной славе, которую снискали книги Жорж Санд, и надо сказать, вполне заслуженно.

То, что сейчас тексты «Консуэло», «Графини Рудольштадт» и других прелестных книг кажутся излишне сентиментальными, перегруженными малоправдоподобными приключениями, громоздкими по композиции, следует отнести исключительно за счет тогдашнего состояния литературы и массового сознания. Книги тем не менее остаются увлекательными, блещут очень точными, а для того времени и неправдоподобно смелыми психологическими находками и свидетельствуют о несомненном и щедром литературном даре.

Пресловутые же «неслыханные любовные приключения» госпожи Дюдеван, будучи счисленными по пальцам, отнюдь не подтверждают образа нимфоманки и развратницы, тем более что она писала о себе в конце жизни, обращаясь к молодой писательнице, что «и в любви… была самой честной из вас». Под честностью в данном случае понималась невозможность принадлежать одновременно двум мужчинам. Совершенно очевидно, что это – мораль, свойственная не XIX, а уж скорее ХХ веку.

Бедная Аврора, она просто оказалась анахронизмом, слишком рано родилась, угодила не в свое время. Ей было бы гораздо комфортней, родись она на сто лет позже. А уж как бы она тогда писала…