Наука лидерства

Пришло письмо, предваренное большой цитатой из приведенной на позапрошлой неделе в рассылке статьи "ошибка резидента", где я вскользь указал на неадекватность анализа модного исторического публициста В.Резуна (Суворова):

Вопрос, конечно, не по тематике рассылки, но поскольку Вы уже четвертый, кто его задает, придется все же ответить.

Резун старательно собрал материал, который свидетельствует о том, что летом 1941 года Сталин готовил наступление на Западном фронте против Германии. Этот факт им доказан бесспорно, хотя в частностях он и допустил множество промахов, на которые не устают указывать более дотошные военные историки. Но далее пошла интерпретация этого факта. Точнее интерпретация предшествовала самому доказательству. Резун собирал доказательства, уже будучи в плену априорной версии, привнесенной извне в его сознание и некритично им усвоенной.

Будучи в маленьких погонах и не закончив военной академии, Резун слабо разбирается в стратегии, а потому путает стратегическую цель и средства ее достижения. Дело в том, что наступление, превентивный удар, может быть инструментом обороны (в стратегическом смысле). Не осознавая этого, Резун столь легко купился на версию, что готовившееся Сталиным наступление было не превентивной оборонительной мерой, а подготовкой к агрессии. Эту версию в конце второй мировой запустило ведомство доктора Геббельса.

У меня с доктором Геббельсом имелись общие знакомые (ныне уже перешедшие в мир иной), как раз из числа авторов этой версии. Но даже они в нее не верили и никогда не использовали в дальнейшем, когда уже сотрудничали с США в ведении антикоммунистической и антисоветской пропаганды. В отличие от Резуна это были люди грамотные и как профессионалы намного превосходили нынешних доморощенных пиарщиков - так что я многому у них научился, несмотря на существенную разницу наших оценок многих явлений.

Так вот, эта версия никогда после падения Третьего Райха не вытаскивалась больше пропагандистами потому, что не выдерживает проверки фактами. Прежде всего, Сталин не завоевал Западную Европу, когда у него реально была такая возможность, то есть сразу после мая 1945 года. Англо-американская коалиция не могла бы силой этому противостоять, да США и не пошли бы на серьезные потери ради европейцев, предпочли бы договориться: Рузвельт имел длительный опыт уступок Сталину. Не сдали бы только Англию.

Сталин в Ялте не стал требовать от Рузвельта права захватить Заадную Европу и договорился о разделе, хотя у него на руках были все козыря, а у Рузвельта лишь долги. Атомной бомбы у Рузвельта еще не было, да если бы и была, имевшиеся у США и Англии бомбардировщики не могли быть приемлемым средством доставки при той насышенности советской территории средствами ПВО, которая имела место тогда и оставалась до 1992 года. Рузвельту же как воздух нужно было нападение Сталина на Японию, и за это он сдал бы Европу без разговоров.

То, что Сталин тогда не стребовал себе "единую Европу от Атлантики до Урала, точнее от Лиссабона до Владивостока" доказывает, что такой цели у него не было изначально. Если бы была - он бы не упустил самый благоприятный в истории момент для ее реализации.

Для того, чтобы понять, почему у Сталина не могло быть такой цели, следует внимательнее посмотреть на историю вопроса. Сталин пришел к власти в результате сложного революционного процесса. Инициатором революции была коалиция возглавляемой рядом великих князей великосветской группировки (русского масонства, см. соответствующие исследования Авреха, Берберовой и Старцева) и военной группировки во главе с руководителем военной разведки генералом Бонч-Бруевичем. Как известно, Бонч-Бруевич, показавший себя в начале войны как националист и организатор известной "охоты на ведьм", к 1917 году пришел к выводу о необходимости построения национал-корпоративного (национал-социалистического) государства (в дальнейшем эта система получила название фашизм) и нашел в этом вопросе полное взаимопонимание петербургской политтусовки (кроме Милюкова, которого в масоны не взяли). Кстати, именно поэтому, первые "революционные" деньги временного правительства украшает свастика.

Быстрая капитуляция масонства перед интернационал-социалистами всех мастей и переход реальной власти к советам заставила Бонч-Бруевича искать союзника среди этой новой тусовки. В качестве такового он выбрал радикалов - террористическое крыло эсеров и крайних социалистов-большевиков. Это было ему тем проще, что ряд его офицеров имел давние связи с большевиками (конечно, в дальнейшем им приписали весьма комичные "революционные биографии"). В частности, И.В.Сталин (Пржевальский-Джугашвили) в 1917 году был подполковником военной разведки (а не охранки, как ошибочно считала Мариэтта Шагинян), С.М.Киров (Костриков) - полковником, М.В.Фрунзе - штабс-капитаном, С.С.Каменев - полковником, В.М.Молотов (Скрябин) - подполковником, Г.К.Жуков (Романов) - лейтенантом, К.Е.Ворошилов - подполковником, А.П.Гайдар (Гайда) - подпоручиком (а его отец Петер Гайда - полковником), В.И.Чапаев - подполковником, М.Н.Тухачевский - штабс-капитаном и т.п.

Захват власти ГРУшниками в союзе с социалистами резко изменил дальнейший ход революции и вместо нацистского государства в конце концов возникло социалистическое. Нацисты и демократы несколько лет вели гражданскую войну, но тот факт, что основная часть генштаба поддержала новый режим, решил вопрос в его пользу.

С первых же дней Бонч-Бруевич насытил гражданский аппарат своей агентурой, а военный полностью сумел поставить под свой контроль, выдвинув вперед заранее подготовленных командиров. В частности, он посадил своего брата управляющим делами совнаркома (где тот распределял пайки, фонды и готовил документы). Кстати, 2/3 исходивших из совнаркома бумаг не имеют соответствия в протоколах его заседаний (к вопросу о роли Ленина в истории).

В дальнейшем борьба между военной верхушкой и политиками-социалистами шла с переменным успехом. Фашистские идейки Бонч-Бруевича даже для военных оказались куда менее удобоваримы, нежели более конструктивный марксизм. В конечном счете раскол в военной верхушке привел к разгрому фашисткого крыла. Поворотным моментом стал 1924 год, когда отодвинули Бонч-Бруевича, вышвырнули его братца и похоронили Ленина, а аппарат ЦК возглавил Сталин. В 1927 году продолжавший гадить Бонч-Бруевич стараниями своих бывших подчиненных отправился в топку и началась первая чистка его выдвиженцев. Те пытались удержаться, сплотившись вокруг наркомвоенмора Троцкого - самого авторитетного политика ВКП(б) и давнего агента Бонч-Бруевича, но совместными усилиями ГРУшики и перепугавшиеся политики-социалисты слили и его.

С этого момента началась реализация плана строительства мобилизационной экономики, в общих чертах сформированного аналитиками генштаба еще в 1902-1914 годах. Поскольку он очень сильно отличался от марксистского проекта, стали нарастать противоерчия между социалистами и ГРУшниками, которые вылились в слив коминтерновской верхушки в 1932-34 годах, ответное убийство коминтерновцами Кирова в 1934 году и окончательную чистку политической верхушки в 1934-36 годах с последующим установлением военного режима, на службе у которого остались лишь самые тупые и безобидные из социалистов.

Этот процесс был порожден объективными обстоятельствами и был неизбежным ответом России на них. С образованием в конце позапрошлого века в Центральной Европе перенаселенной и богатой Германской Империи стала неизбежной ее экспансия на восток в слабонаселенные земли Российской Империи и Турции. С 80-х годов возникла целая система общественных структур, объединенных лозунгом "Drang nachosten" (Drang - настиск, Nachost - ближайший Восток). Разумные германские политики пытались противостоять этой самоубийственной тенденции. В частности, Бисмарк даже лишился своего поста в борьбе против шовинистов, но даже и после этого до самой своей смерти продолжал борьбу против них. Однако, разумные политики оказываются бессильны перед законами геополитики.

Реальность этой угрозы была быстро осознана Россией, что вылилось в 1895 году в союз с Францией. русская дипломатия воспользовалась стратегической ошибкой немцев, захвативших в 1870 году Эльзас и Лорэн, что сделало неизбежной для них войну на два фронта. Бисмарк все время пытался исправить эту ошибку, но убедить германскую элиту отдать эти территории без войны не сумел. Но слабость и архаичность социальной организации русского общества делала его принципиально неспособным к ответу на вызов эпохи массовых столкновений, эпохи тотальной мобилизации.

В первые годы прошлого века генштаб в целом сформулировал ответ на вызов эпохи в виде программы построения линейно-монопольной экономики (реализованной во второй половине века в Корее, Тайване и частично в Японии, а в СССР реализованной в куда более законченной форме) и корпоративной организации общества. Однако, требование корпоративных реформ натолкнулось на жесткую оппозицию либеральной партии при дворе (Столыпин, Витте, Таганцев и т.п.), которая ориентировалась на европейские образцы и не желала учитывать уникальные реалии геополитического положения России.

Если бы программа реформ была реализована, Россия встретила бы 1914 год в такой же хорошей мобилизационной готовности, как и 1941-й, и первая мировая окончилась бы быстро и теми самыми результатами, что вторая мировая ("ялтинская" линия раздела, на самом деле, была оформлена секретным протоколом к русско-французскому договору 1895 года). Вместо этого либералы откровенно гадили стране: Витте по сути уничтожал рычаги государственного контроля монополий, Столыпин разрушал сельскую общину, чтобы сделать невозможным ее перерождение в корпоративную структуру типа рочдельской кооперации, Таганцев старательно протаскивал в сенате либеральные рекомендации в пику копоративным, приложил руку к созданию либеральной Думы и т.п. Их усилиями Россия встретила столкновение с Германией, будучи неготовой к нему ни как общество, ни как экономика, ни как военная организация. Осознание этого и поставило для военных на повестку дня вопрос революции.

Только усилия западных союзников и вступление в войну США предотвратили уничтожение России и ее германизацию. Германии пришлось уйти с Украины, Белоруссии и из Прибалтики, временно оставить планы аннексии Кавказа. Но было очевидно, что война окончилась "вничью" чудом, что неизбежно новое столкновение через пятнадцать-двадцать лет. Германия осталась перенаселенной, задыхающейся от недостатка ресурсов для развития индустриальной экономики страной (напомню, экономика тогда была еще чисто индустриальной и обладание рудами, энергоносителями, почвами и лесом было первым национальным приоритетом развитой страны), а Россия - перенасыщенной ресурсами слабонаселенной страной. Закон давления на границы действовал неумолимо.

Так что революция и последующая реформация русского общества были неизбежным ответом на вызов времени. Альтернативой были только гибель России как нации и культуры и геноцид ее населения, изначально причисленного к "низшим расам".

Из двух вариантов корпоративной реорганизации общества - фашистского и социалистического - второй является несравненно более гуманным в своей основе и значительно более эффективным. При всех издержках процесса становления социалистического государства, мобилизации народа, ведения им войны и послевоенного противостояния Западу, этот вариант исторического развития был на порядок лучше "белого", то есть фашистского варианта. Факт союза военных с социалистами в 1917 году при всей его видимой исторической случайности оказал крайне благотворное влияние на становление военного русского государства в XX веке, облагородил его. В результате его потери России в прошлом веке оказались намного меньше тех, что могли бы быть в случае неизбежных при "белом" варианте национальных чисток, чисто мобилизационной системы организации экономики и т.п. При обоих вариантах, конечно, мобилизационный характер экономики и общества был бы тем же самым, но фашизм использовал бы возможности мобсистемы в гораздо менее гуманных целях (впрочем, и при социализме гадостей было много).

Социализм оказался наилучшим вариантом выживания России в эпоху индустриальной цивилизации. В противном случае Россия бы или не выжила, или переродилась бы, как Германия, в монстроподобное явление, против которого остальной мир был бы вынужден объединиться дабы уничтожить.

Возвращаясь к целям людей, которые реализовывали этот проект, становится ясно, что их желанием было лишь доведение до конца целей договора 1895 года, которые с геополитической точки зрения были единственно возможным вариантом выживания России в индустриальную эпоху: ликвидация Германии как суверенной державы, раздел Европы по линии, которая делала бы Россию геополитически недосягаемой для любой агрессии с Запада, формирование к востоку от этой линии дружеских сателлитных государств.

Такова была цель России в обеих мировых войнах. Это прекрасно знали все западные политики той эпохи, в этом не сомневалось поколение Черчилля-Рузвельта, да и следующее поколение западных политиков. Они прекрасно понимали, что сталинское поколение политиков вовсе не является приверженцем мирового коммунизма, да и вообще пользует левые лозунги лишь по инерции. Кстати, и социалисты-коминтерновцы далеко не все были сторонниками распространения коммунизма на Западе. Даже председатель коминтерна Зиновьев в одном из своих частных писем заметил: "Пролетарская революция - это здорово, но мне будет до боли в сердце жаль, если она коснется Парижа."

Поэтому выдуманная Геббельсом сотоварищи несусветица об изначальном стремлении русских насадить мировой коммунизм была без всякого интереса воспринята мировым сообществом и тут же забыта. Как говорила о своем поколении Вера Инбер: "Мы знаем, что ныне лежит на весах, и что совершается ныне". Последующие поколения в силу незнания реалий эпохи, конечно, куда более предрасположены верить любой клевете. Но даже и сегодня, после десятилетий ритуального пугания Европы "советской угрозой", на Западе версия об изначальной агрессивности Сталина считается моветоном и свидетельством того, что ее приверженец не принадлежит к элите сведущих людей, является парвеню.

Резун, в силу особенностей своей биографии, имел и имеет на Западе весьма специфический и узкий круг общения. Очевидно, кто-то из его кураторов вспомнил молодость и втюхал парню ходившую в среде власовцев шизу. Любой аналитик с логикой политика, разумеется, быстро отделил бы зерна от плевел. Но парень с мозгами майора ГРУ способен только на логические построения. В силу этого он и не смог осознать факт априорной навязанности версии, не смог провести различение того, ЧТО реально подтверждают собранные им факты, и этой версии.

Выше его понимания оказалось, что факт подготовки СССР превентивного удара не имеет однозначного соответствия с геббельсовской версией. Превентивный удар мог готовиться и для целей обороны - в частности, чтобы упредить нападение, которое готовил Гитлер (надеюсь, даже Резун не будет отрицать, что Гитлер нападение готовил - раз уж он напал). И тем более факт превентивного удара, даже если бы он удался, никак не коррелирует с приписываемыми СССР целями войны - он с такой же точно вероятностью мог готовиться и для других целей.

Если бы Резун смог избавиться от навязанной априории, он, конечно же, задался бы вопросом - а каковы же были истинные цели войны? Тогда бы с его дотошностью он несомненно полез бы в документы начала века и докопался бы до истины. Только человек с кругозором майора-разведчика мог ограничиться кругом документов 30-х годов. Любой человек с более широким, политическим мышлением, поинтересовался бы историей вопроса - благо многие документы-то начала века не носят закрытого характера. Но именно политического кругозора резиденту и не хватило.

Это-то я и имел в виду, когда привел Резуна в пример ограниченности мышления профессиональных разведчиков, которые ищут истину в оперативной информации, а не в более широком и менее определенном контексте.

Поэтому так смешно читать у Резуна его филиппики в адрес западных политиков и ученых, которые не признают его версию в силу своей "слабоумности" или "подверженности советской пропаганде". На самом деле там рассматривают его попытки наполнить фактографическим содержанием объедки некритически усвоенной им геббельсовской пропаганды как деятельность, достойную исключительно парии. Которым собственно и является в их глазах перебежчик из военной разведки (не из КГБ, а именно из военной разведки - тут судят по законам чести).